*Данный материал старше трёх лет. Вы можете уточнить у автора степень его актуальности.
Последствия расторжения договора лизинга
Верховный Суд напомнил, что составление акта приема-передачи неравноценно реальной передаче имущества.
28.01.2020 | Новая адвокатская газета | Зинаида Павлова
Суд разъяснил нижестоящим инстанциям, как следует рассматривать спор об имущественных последствиях расторжения договора лизинга и наличии у лизингодателя обязательства по выплате соответствующей суммы лизингополучателю. Комментируя выводы ВС, один из экспертов «АГ» отметил, что зачастую суды понимают риск непоставки как полное освобождение лизингодателя от какой бы то ни было ответственности, за исключением ответственности за платеж. Другой полагает, что определение Верховного Суда позволит лизингополучателям более эффективно отстаивать свои права, а лизингодателей заставит более ответственно подходить к выбору продавца и не позволит оставаться в стороне, если у лизингополучателя и продавца возникнут какие-то разногласия. Третий посчитал важным вывод ВС о том, что принятие правильного решения по данному делу зависит и от действий самого лизингодателя.
Верховный Суд РФ вынес Определение №305-ЭС19-18275 по спору между сторонами договора лизинга о взыскании с лизингодателя неосновательного обогащения в виде уплаченного по договору лизинга аванса и процентов за пользование чужими денежными средствами вследствие продажи последним предмета лизинга сторонней организации.
Купленный в лизинг трактор так и не достался лизингополучателю
В апреле 2014 г. АО «Лизинговая компания «Европлан» и ООО «ЛИМ» заключили договор лизинга на срок до конца мая 2016 г., по условиям которого лизингодатель выкупил у выбранного обществом продавца (ООО «Колос Поволжья») сельскохозяйственный трактор за 8 млн руб. Однако после уплаты лизинговой компании 3,2 млн руб. аванса лизингополучатель так и не приступил к выплате лизинговых платежей.
Поскольку предмет лизинга фактически не был передан покупателю и лизингополучателю, трактор находился на территории ООО «СТИ-Агро», которое отказалось передавать его. В связи с этим общество «ЛИМ» обратилось в суд с иском об истребовании трактора из чужого незаконного владения и взыскании 500 тыс. руб. убытков.
Арбитражный суд отказал обществу «ЛИМ» в удовлетворении иска со ссылкой на то, что оно не стало законным владельцем спорного имущества и, следовательно, не имело права на использование вещного способа защиты от действий третьих лиц. Суд также указал, что из представленных документов невозможно с достаточной определенностью установить фактическую передачу трактора истцу по договору лизинга (дело №А55-14537/2014).
В свою очередь, общество «СТИ-Агро» обратилось в суд с иском к лизинговой компании об обращении взыскания на заложенное имущество, в удовлетворении которого также было отказано (дело №А40-54501/2015). В рамках дела было установлено, что с 19 ноября 2013 г. трактор находился на ответственном хранении у общества «СТИ-Агро» на основании до погашения обществом «Колос Поволжья» задолженности по договору купли-продажи трактора. Также суды указали, что поскольку лизинговая компания осуществила оплату полной стоимости приобретаемого имущества, то право собственности на трактор перешло от «Колос Поволжья» к ней.
Далее АС г. Москвы отказал лизинговой компании в удовлетворении иска к ООО «ЛИМ» о взыскании задолженности по лизинговым платежам на сумму 2,1 млн руб. При этом было отказано и в удовлетворении встречного иска ответчика о взыскании аванса в размере 3,2 млн руб. (дело №А40-25108/15). Отказывая в удовлетворении первого иска, суд указал, что задолженность по лизинговым платежам определяется с учетом уплаченного аванса. В свою очередь, отказывая в удовлетворении требований лизингополучателя, он отметил, что спорный договор не расторгнут, поэтому у лизингодателя не возникло обязанности по возврату уплаченного контрагентом аванса.
Поскольку ООО «ЛИМ» так и не приступило к выплате лизинговых платежей, лизингодатель уведомил его об отказе от исполнения договора лизинга и составил акт об изъятии предмета лизинга. Впоследствии лизингодатель реализовал трактор за 6 млн руб. сторонней компании, которая выплатила эту сумму в полном объеме.
Суды разошлись в оценке обстоятельств спора
В дальнейшем общество «ЛИМ» обратилось в Арбитражный суд г. Москвы иском к лизинговой компании о взыскании неосновательного обогащения в виде уплаченного по договору лизинга аванса на сумму 3,2 млн руб. и процентов за пользование чужими денежными средствами на сумму 727,2 тыс. руб. В обоснование требований истец сослался на то, что предмет лизинга фактически не был передан ему и был реализован ответчиком третьему лицу.
Первая инстанция удовлетворила иск частично, снизив на 3,2 тыс. руб. размер взыскиваемых процентов и удовлетворив остальные требования полностью. Суд исходил из того, что предмет лизинга фактически не передавался лизингополучателю, следовательно, у общества «ЛИМ» отсутствовала обязанность по выплате лизинговых платежей. В связи с этим отказ лизингодателя от договора по данному основанию не имел правового значения в силу п. 1 ст. 167 ГК РФ.
Впоследствии апелляция отменила это решение, отказав в удовлетворении иска. На этой стадии судебного разбирательства произошла замена истца на правопреемника в лице предпринимателя Валерия Волкова. В свою очередь, кассация поддержала апелляционное определение. Суды обеих инстанций исходили из того, что материалы предыдущих судебных тяжб подтверждали факт передачи ответчиком предмета лизинга истцу во временное владение и пользование, а также наличие обязанности лизингополучателя по внесению лизинговых платежей в связи с исполнением договора лизинга. Они также указали, что в силу п. 2 ст. 670 ГК РФ и ч. 2 ст. 22 Закона о лизинге именно на обществе «ЛИМ» лежит риск невыполнения продавцом договора поставки трактора и связанные с этим убытки. Кроме того, апелляция указала, что истец избрал ненадлежащий способ защиты нарушенного права, не заявляя о взыскании неосновательного обогащения путем расчета сальдо встречных обязательств и не принимая мер к досудебному урегулированию спора по указанным основаниям.
Верховный Суд не согласился с выводами апелляции и кассации
Валерий Волков обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд, который, изучив материалы дела №А40-235720/2018, отправил дело на новое рассмотрение в апелляционный суд.
Судебная коллегия по экономическим спорам напомнила, что стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора (п. 4 ст. 453 ГК РФ в действовавшей на момент заключения договора лизинга редакции). Соответственно, в случае нарушения равноценности встречных предоставлений сторон на момент расторжения договора сторона, передавшая деньги либо иное имущество во исполнение договора, вправе требовать от другой стороны возврата исполненного в той мере, в какой встречное предоставление является неравноценным, чтобы исключить возникновение неосновательного обогащения (п. 1 ст. 1102 ГК РФ). Именно такой сформированный в судебной практике подход прямо закреплен в абз. п. 4 ст. 453 ГК РФ.
Со ссылкой на разъяснения Постановления Пленума ВАС РФ №17 от 14 марта 2014 г. «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга» Верховный Суд отметил, что в отношении определения равноценности встречных предоставлений при расторжении договора выкупного лизинга последнее не должно влечь за собой получение лизингодателем таких благ, которые поставили бы его в лучшее имущественное положение, чем то, в котором он находился бы при выполнении лизингополучателем договора в соответствии с его условиями. Такое обстоятельство порождает необходимость соотнести взаимные предоставления сторон по договору, совершенные до момента его расторжения (сальдо встречных обязательств), и определить завершающую обязанность одной стороны в отношении другой.
При этом если полученные лизингодателем от лизингополучателя платежи (за исключением авансового) в совокупности со стоимостью возвращенного ему предмета лизинга меньше доказанной лизингодателем суммы предоставленного финансирования, платы за это финансирование за время до фактического его возврата, а также убытков лизингодателя и иных санкций, установленных законом или договором, лизингодатель вправе взыскать с лизингополучателя соответствующую разницу.
ВС пояснил, что в рассматриваемом деле следовало разрешить по существу спор об имущественных последствиях расторжения договора лизинга и наличии у лизингодателя обязательства по выплате соответствующей суммы лизингополучателю, соотнеся взаимные встречные предоставления сторон договора лизинга. «Принимая решение об отказе в удовлетворении иска и отменяя решение суда первой инстанции по мотиву избрания истцом ненадлежащего способа защиты права, суд апелляционной инстанции, по существу, предложил истцу повторно обратиться в суд в защиту того же нарушенного права по основанию расторжения договора лизинга и с тем же материально-правовым требованием к ответчику, но по-иному определив размер неосновательного обогащения, то есть предъявить тождественный иск, что не допускается в силу п. 2 ч. 1 ст. 150 АПК РФ. При этом повторное обращение предпринимателя с иском к лизинговой компании (дело №А40-182913/19-182-1222 Арбитражного суда г. Москвы) повлекло за собой отказ в удовлетворении его требований в связи с пропуском срока исковой давности», – отмечено в определении.
ВС пояснил, что нужно учесть при новом рассмотрении дела
Как пояснил Верховный Суд, принимая решение об отказе в удовлетворении иска, апелляция сослалась на положения п. 2 ст. 22 Закона о лизинге, в силу которых риск невыполнения продавцом обязанностей по договору купли-продажи предмета лизинга возлагается именно на лизингополучателя как лицо, ответственное за выбор продавца, а не на предоставляющего финансирование лизингодателя. В то же время вторая инстанция не учла, что финансирование по договору выкупного лизинга предоставляется лизингодателем в целях реализации имущественного интереса лизингополучателя, состоящего в приобретении предмета лизинга в собственность лизингополучателя за счет средств, предоставленных лизингодателем, и при его содействии.
Следовательно, п. 2 ст. 22 Закона о лизинге неприменим в ситуации, когда лизингодатель уклонился от содействия в удовлетворении имущественного интереса лизингополучателя, ведь предмет лизинга не был передан во владение и пользование лизингополучателя (с последующим переходом в его собственность) по обстоятельствам, зависящим от самого лизингодателя. В связи с этим действовавший вопреки интересам лизингополучателя лизингодатель не вправе извлекать выгоду из своего поведения. Поэтому в случае расторжения договора лизинга он может претендовать на удовлетворение своих требований только в части, приходящейся на выручку от продажи предмета лизинга, оставшуюся после осуществления расчетов с лизингополучателем – после возврата лизингополучателю предоставленной им части финансирования (авансового платежа).
Верховный Суд добавил, что суд первой инстанции счел доказанным, что фактически предмет лизинга не был передан во владение и пользование предпринимателя, поскольку удерживался обществом «СТИ-Агро». В свою очередь, апелляция пришла к противоположному выводу со ссылкой на подписание лизингодателем и лизингополучателем акта приема-передачи предмета лизинга от 28 мая 2014 г. Тем не менее само составление акта приема-передачи предмета лизинга в ситуации, когда фактически предмет лизинга во владение и пользование лизингополучателя не поступил, не может свидетельствовать о надлежащем исполнении лизингодателем своих обязательств перед лизингополучателем.
Как указал ВС, апелляция не оценила доводы истца о том, что в паспорт трактора была внесена запись о купле-продаже предмета лизинга по заключенному с обществом «Колос Поволжья» договору. Данное обстоятельство может свидетельствовать о наличии у лизинговой компании доступа к предмету лизинга, возможности осуществить его передачу лизингополучателю, которой лизинговая компания не воспользовалась.
«Тем не менее, не передав предмет лизинга обществу «ЛИМ», лизинговая компания осуществила его продажу третьему лицу. В нарушение ч. 1 ст. 65 АПК РФ лизинговая компания не раскрыла перед судом доказательства, которые бы поясняли обстоятельства, сопутствующие приобретению предмета лизинга, и объясняли поведение лизингодателя при исполнении договора купли-продажи, заключенного с обществом «Колос Поволжья». Лизинговая компания не представила суду каких-либо доказательств, подтверждающих принятие ею мер по получению предмета лизинга у продавца и его передаче лизингополучателю, оказание содействия в удовлетворении имущественных интересов лизингополучателя. В силу ч. 2 ст. 9 АПК РФ такое процессуальное поведение влечет наступление соответствующих неблагоприятных последствий при оценке доказанности соответствующей стороной обстоятельств дела, что также не было учтено судом апелляционной инстанции и судом округа», – отмечено в определении Суда.
Отменив судебные акты апелляции и кассации, ВС указал, что при новом апелляционном рассмотрении спора суду следует, в частности, определить завершающую обязанность сторон по договору лизинга с учетом изложенных сторонами доводов и возражений. Кроме того, апелляции понадобится установить наличие/отсутствие факта передачи предмета лизинга во владение и пользование лизингополучателя, предложить сторонам представить доказательства для определения завершающей обязанности по договору лизинга, проверить доводы предпринимателя о занижении цены продажи предмета лизинга при его отчуждении лизинговой компанией.
Наш комментарий:
Александр Латыев, INTELLECT, специально для «Новой адвокатской газеты»:
Эксперты «АГ» положительно оценили выводы Верховного Суда
Партнер юридической фирмы INTELLECT Александр Латыев отметил, что в рассматриваемом деле сошлись несколько довольно простых и очевидных обстоятельств, которые зачастую игнорируются судами. «Во-первых, это значение подписанных сторонами договора различных актов приема-передачи, накладных и тому подобных документов. Очень часто суды относятся к ним так же, как и к сделкам, считая отраженные в них факты безусловно установленными. Но такие документы – это не простые договоры, создающие обязанности на будущее, а документы, призванные отражать факты реальной действительности. И если в действительности факт не произошел, имущество не было передано, никакой акт не в состоянии сделать его свершившимся. К сожалению, суды зачастую это забывают и некритично относятся к информации таких актов», – пояснил эксперт.
«Второй момент, который неизбежно приходится обсуждать, – это вопрос о том, кто из сторон договора лизинга несет риск непоставки предмета лизинга. Ответ на этот вопрос зависит от того, кто из них выбирал поставщика, но на практике в 99% договоров лизинга указано, что выбор осуществлял лизингополучатель, даже когда в реальности это совсем не так. Тем не менее, это еще полбеды. Беда же заключается в том, что зачастую суды понимают риск непоставки (как и в этом деле) как полное освобождение лизингодателя от какой бы то ни было ответственности, за исключением ответственности за платеж. Но в этом деле видно, что лизингодатель получил предмет лизинга, но лизингополучателю его не передал, при этом по какой-то причине посчитав для себя возможным не возвращать лизингополучателю его часть финансирования», – отметил Александр Латыев.
По его мнению, если бы договор лизинга был исполнен как подобало, это финансирование имело бы смысл, но в рассмотренном деле оказалось, что лизингодатель фактически купил товар себе и распорядился им по своему усмотрению. «В этом случае лизингополучателю нужно было хотя бы вернуть уплаченное им. Здесь речь идет вовсе не о риске, а об ответственности за неисполнение обязательства. К сожалению, для того, чтобы такие элементарные с экономической точки зрения аргументы были приняты судами, приходится доходить до Верховного Суда», – резюмировал эксперт.
Адвокат юридической группы «Яковлев и Партнеры» Елена Мякишева назвала справедливым и обоснованным определение ВС, отметив, что тот вновь выразил и поддержал позицию о том, что при разрешении судебных дел нельзя использовать только формальный подход, нужно принимать во внимание существо спора и обязательно учитывать принцип справедливости.
«Во-первых, относительно основания заявленного требования и выбора надлежащего способа защиты нарушенного права полностью согласна с Верховным Судом РФ в том, что, сделав вывод о необходимости использования лизингополучателем иной правовой конструкции – сальдо встречных обязательств, суд апелляционной инстанции не должен был отказывать в удовлетворении иска и отправлять истца в суд еще раз. В данном случае, независимо от выбранной конструкции, предмет и основание заявленного требования не изменились. Суд должен был самостоятельно применить правильное нормативное основание, если посчитал, что истец с таким основанием ошибся. Данный подход уже не раз звучал в определениях высшей судебной инстанции (в частности, определения ВС РФ от 25 июля 2017 г. №77-КГ17-17, от 23 октября 2018 г. №127-КГ18-22, определение ВС РФ от 14 декабря 2015 №305-ЭС14-5846 по делу №А40-11086/2011)», – полагает Елена Мякишева.
«Во-вторых, относительно существа спора – наличия у лизингополучателя права требовать возврата уплаченного по договору лизинга аванса, если предмет лизинга фактически не был ему передан, подход ВС РФ в данной части также является справедливым и обоснованным. Верховный Суд РФ снова указал на необходимость смотреть не только на формальную сторону (на акт приема-передачи предмета лизинга), но и на реальные обстоятельства (по факту, несмотря на подписание акта приема-передачи, предмет лизинга лизингополучателю передан не был). В этом случае лизингодатель, не совершивший необходимых действий к тому, чтобы лизингополучатель получил предмет лизинга, не вправе и сам получать денежные средства от лизингополучателя.
Тем более, зачастую условие договора лизинга о том, что продавца предмета лизинга выбрал лизингополучатель, действительности не соответствует (продавца выбирает лизингодатель, но включает в договор лизинга противоположное положение, чтобы не нести ответственность при возникновении с продавцом каких-либо проблем). В результате, как и случилось в рассматриваемой ситуации, лизингополучатель оказывается и без денег, и без предмета лизинга, а лизингодатель, который ведет себя не совсем добросовестно, не несет за это никакой ответственности», – пояснила адвокат.
Елена Мякишева выразила уверенность в том, что определение Верховного Суда позволит лизингополучателям более эффективно отстаивать свои права, а лизингодателей заставит более ответственно подходить к выбору продавца и не позволит последним оставаться в стороне, если у лизингополучателя и продавца возникнут какие-то разногласия.
Партнер «Law & Commerce Offer» Антон Алексеев считает, что наиболее важным является вывод Верховного Суда о том, что принятие правильного решения по данному делу зависит не в последнюю очередь от действий самого ответчика (лизингодателя), который, имея возможность, не исполнил свое обязательство о передаче предмета лизинга лизингополучателю», – полагает он.
По словам эксперта, при наличии обстоятельств, подтверждающих, что предмет лизинга фактически не находился у лизингополучателя, наличие подписанного акта приема-передачи предмета лизинга не может являться надлежащим доказательством такой передачи имущества. «Данный вывод говорит о необходимости осуществления судами всестороннего и неформального подхода при оценке фактических обстоятельств. Верховный Суд еще раз напомнил, что в подобных спорах подлежит применению принцип равноценности исполнения сторонами договора лизинга своих встречных обязательств, что подлежит исследованию и оценке судами в рамках рассмотрения дела. В целом данное определение является объективным и справедливым», – резюмировал Антон Алексеев.
Комментарии экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
Похожие материалы
