*Данный материал старше трёх лет. Вы можете уточнить у автора степень его актуальности.
Раздать всем сестрам по серьгам
Верховный Суд – о приоритете в случае двойной уступки одного и того же права.
Судебная коллегия по экономическим спорам рассмотрела достаточно важный и, надо признать, сложный вопрос о том, кому следует отдать приоритет в случае двойной уступки одного и того же права – тому, кто, судя по документам, первым получил это право, или же тому, кто первым обратился за признанием этого права в установленном порядке. Рассмотрев этот вопрос, нельзя сказать, чтобы коллегия в своем Определении №306-ЭС18-6395 от 4 сентября 2018 г. дала однозначный ответ на него: в итоговом определении она попыталась «раздать всем сестрам по серьгам».
Сложность ситуации в рассмотренном деле усугублялась тем, что информация о наличии двух уступок одного и того же права была получена в связи с тем, что уступлено было требование, являвшееся предметом судебного рассмотрения, и цессионарий обратился в суд с ходатайством о процессуальном правопреемстве. Как только он это сделал, в процесс заявился и еще один претендент на это право, указавший, что истец уступил ему спорные права еще раньше, более того – даже до предъявления иска. Подробнее о деле >>
В этой ситуации суду предстояло решить, кому из двух цессионариев он отдаст предпочтение – тому, в чью пользу – если судить по представленным им документам – была раньше произведена уступка, или же тому, кто раньше обратился в суд с заявлением о процессуальном правопреемстве. Еще больше усложнило ситуацию то, что спор между двумя потенциальными правопреемниками возник только при рассмотрении основного требования в суде кассационной инстанции, который по природе своей деятельности не очень-то привык разбираться с такими фактическими вопросами, как хронологическое первенство составления представленных ему документов: неровен час, придется еще и экспертизу давности составления договоров об уступке проводить – и это после того, как дело было направлено на новое рассмотрение.
Причина спора, во-первых, в неудовлетворительном регулировании этого вопроса в Гражданском кодексе, даже с учетом его изменения за последние годы. Во-вторых, в том, что сам Верховный Суд полгода назад при принятии Постановления Пленума от 21 декабря 2017 г. №54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки» уклонился от формулировки своей позиции по этому вопросу.
Что касается законодательства, то проблема в том, что право считается перешедшим от цедента к цессионарию в тот момент, когда они об этом договорились. С одной стороны, это вполне естественно с учетом нематериального характера обязательственных требований, а с другой – создает сложности в том, что это соглашение оказывается исключительно внутренним делом цедента и цессионария и может долгое время никак не проявляться вовне. О состоявшейся уступке может не знать ни должник (но его-то в этой ситуации закон защищает, признавая исполнение, которое он произвел до того, как узнал об уступке, в адрес прежнего кредитора надлежащим), ни иные лица, которым прежний кредитор имеет возможность уступить требование еще раз, а то и больше.
При переходе права собственности на вещи, например, такие вопросы решаются намного проще: во-первых, такой переход у нас в стране привязан к передаче самой вещи приобретателю, то есть факту, направленному вовне – всему миру, а во-вторых, даже если отчуждатель и приобретатель договорятся о переходе права собственности без фактического вручения вещи последнему, что наш закон также допускает, и прежний собственник, сохранивший владение вещью, передаст ее другому приобретателю, то последний будет защищен от претензий первого приобретателя своей добросовестностью и возмездностью приобретения.
При приобретении же обязательственных прав добросовестный приобретатель не защищается. При подготовке Постановления Пленума ВС РФ №54 об уступке в его проекте содержался пункт, защищающий добросовестного приобретателя права, – если он считал цедента все еще обладающим этим правом, например, потому, что у него на руках находятся документы, подтверждающие возникновение этого права, или же тогда, когда право было зарегистрировано и в реестре цедент все еще числится как обладающий этим правом. Однако в итоговый текст постановления это разъяснение не попало, так что коллизия между двумя цессионариями по-прежнему разрешается самым грубым и позволяющим легко злоупотреблять способом – в пользу того, с кем раньше был заключен договор об уступке.
В рассматриваемом случае окружной кассационный суд явно заподозрил, что цессионарий, представивший документ более ранней даты, в действительности вовсе и не получал права от цедента. У него на то были веские, хоть и косвенные аргументы: во-первых, то, что он не появлялся в процессе, несмотря на то что по этому договору выходило, что уже на момент вынесения решения судом первой инстанции требование истцу не принадлежало, во-вторых, и сам первоначальный истец заявил, что первой уступки не производил и представленный договор фальсифицирован. В условиях и без того существенных ограничений возможностей давностной экспертизы документов окружной суд вполне обоснованно предпочел положиться на эти косвенные признаки и отдать приоритет второму цессионарию, чья уступка не оспаривалась.
Коллегия же Верховного Суда решила проявить принципиальность и указать на то, что одних лишь таких подозрений явно недостаточно для отказа первому – по документам – цессионарию. Коллегия, отменив постановление окружного суда и направив дело ему на новое рассмотрение, потребовала при таком новом рассмотрении, с одной стороны, исходить из того, что право все-таки изначально перешло к этому первому цессионарию, но в то же время дала шанс и второму – если в ходе нового рассмотрения будет подтверждена подделка первого договора цессии. Тем самым КЭС возложила на окружной суд довольно сложную задачу – теперь рассмотрение дела в «первой кассации», которое редко когда занимает более одного судебного заседания, превратится в длительный процесс по проверке обоснованности заявления о фальсификации, назначению и проведению экспертизы и т.д.
А потом удивляются высокой нагрузке на суды...
Источник: заметка Александра Латыева, ИНТЕЛЛЕКТ-С, в «Новой адвокатской газете»
Статьи экспертов Группы правовых компаний ИНТЕЛЛЕКТ-С >>
Похожие материалы
