В зоне особого внимания
Какие требования банков настораживают кредиторов?
В комментарии к статье Павла Кирсанова и Александра Личмана «Три грани контролирующего статуса банка» адвокат Сергей Гуляев, советник INTELLECT, констатирует, что коллеги затрагивают действительно актуальную тему: кредитные организации часто становятся объектами противодействия со стороны иных кредиторов должника. В статье предлагаются дополнительные критерии установления прямого и косвенного контроля банка над должником, а также отмечаются иные требования банков, которые могут быть расценены как злоупотребление.
Несколько лет назад требования кредитных организаций в банкротстве казались одними из самых бесспорных, а об установлении за банком статуса контролирующего лица задумывались только в исключительных случаях. Однако в настоящее время, с развитием законодательства и правоприменительной практики в области субординации требований и признаков контроля над должником, требования банков всегда попадают под пристальное внимание кредиторов.
В дополнение к описанным в статье критериям установления прямого контроля банка над должником через участие аффилированных с банком лиц в составе органов управления должником, а также косвенного контроля через залоги долей и опционы хотелось бы отметить иные действия банков, которые также могут быть расценены как злоупотребление и стремление причинить вред иным правам кредиторов.
В текущей нестабильной финансовой ситуации и в условиях применения моратория на банкротство может возникать вопрос рефинансирования должником имеющейся перед банком задолженности.
Прямое рефинансирование предполагает, что текущий кредитный договор изменяется путем заключения дополнительных соглашений, предоставляющих заемщику улучшенные условия — в частности, увеличение срока погашения задолженности, «каникулы» по оплате процентов с оплатой только основного долга и другие.
Однако в некоторых случаях рефинансирование происходит не напрямую. Нередко заемщик заключает новый кредитный договор с более поздним сроком погашения задолженности на сумму предыдущего кредита, который и погашается на полученные заемные средства. При этом кредитные договоры в большинстве своем содержат условие о том, что заемные средства предоставляются для пополнения оборотных средств заемщика и не могут направляться на погашение предыдущих кредитных обязательств перед этим же банком. Однако, несмотря на собственный запрет, банки погашают задолженность по прошлому обязательству. Это может быть расценено как введение контрагентов в заблуждение относительно финансового состояния должника и отсутствия у него неисполненных кредитных обязательств, а также нацеленность на искусственную отсрочку наступления признаков неплатежеспособности должника.
Также рефинансирование может происходить в виде уступки аффилированному с должником лицу права требования по кредитному договору, с одновременным финансированием такой уступки путем заключения нового кредитного договора с новым заемщиком, средства от которого используются для оплаты по договору цессии с банком. При таком подходе банк исключает собственные риски невозврата кредитных средств от заемщика, начинающего испытывать финансовые трудности, перенося задолженность на нового заемщика. Однако у нового заемщика остается право требования к предыдущему, которое опять же будет противопоставляться иным кредиторам.
Отдельно стоит отметить, что иногда новому заемщику, с письменного согласия банка, передаются активы, которые находились в залоге у банка. В дальнейшем, при возбуждении процедуры банкротства, данные сделки могут быть оспорены, имущество возвратится первоначальному заемщику, а требование банка будет восстановлено как обеспеченное залогом имущества должника.
В описанных случаях рефинансирования учитывается презумпция права банка получать сведения о финансовом состоянии заемщика и обязанность самого заемщика извещать банк о резком ухудшении финансового состояния в соответствии с условиями большинства кредитных договоров. Как следствие, при включении требований банка в реестр заявляются такие возражения, как осведомленность банка о признаках неплатежеспособности на момент заключения последнего кредитного договора и необходимость субординации требований банка. Под сомнение ставятся все обеспечительные сделки банка с должником и лицами, предоставившими обеспечение (поручителями и залогодателями, если в качестве таковых выступает не сам должник), что также может влиять на установление факта контроля банка над должником.
На сегодняшний день суды в большинстве случаев признают добросовестность банков при таких способах рефинансирования задолженности заемщиками. Если у банка нет фактической аффилированности с должником через органы управления должника либо иным способом, свидетельствующем о наличии контроля (залог доли, опцион и др.), суды устанавливают неосведомленность банков о наличии признаков неплатежеспособности у заемщика — даже несмотря на прописанные в кредитных договорах условия о предоставлении должником банку всей необходимой информации о финансовом состоянии. В результате суды не находят в действиях банков стремления причинить вред правам иных кредиторов при получении кредитных средств.
Однако мораторий на возбуждение дел о банкротстве, по нашему мнению, может изменить данную практику, поскольку отсутствие у иных кредиторов возможности возбуждения дел о банкротстве дает банкам карт-бланш для проведения различного рода рефинансирования кредитных обязательств. И в условиях моратория это более действенный способ получения исполнения, чем взыскание. А иные кредиторы, в случае неисполнения должником обязательств, могут только ожидать окончания моратория.
Как суды в таких обстоятельствах будут оценивать осведомленность банков о признаках неплатежеспособности должника и степень их вовлеченности в контроль над заемщиком, станет ясно только после окончания действия моратория.
Источник: «Адвокатская газета» (№13 (366) / 2022)
Статьи экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
Похожие материалы
