*Данный материал старше трёх лет. Вы можете уточнить у автора степень его актуальности.
Посягнуть на святое
Зачем нам нужны «сильный» потерпевший и субсидиарный обвинитель?
Зазулин Анатолий Игоревич
Советник
В свете все непрекращающейся судебной реформы тема загруженности судов и поиска способов их разгрузить стала не просто популярной, но и набившей изрядную оскомину. На этом фоне как-то теряется не менее важная проблема загруженности всевозможных следственных органов постоянным валом уголовных дел. Положение ухудшают зачастую недостаточная квалификация следственных кадров и постоянная текучка. Следователь работает много, родственников видит мало, а сам уголовный процесс, построенный на четких сроках и требованиях к форме, только способствует совершению многочисленных ошибок в условиях постоянного аврала.
Система пытается приспособиться, защититься. Поэтому откровенные «висяки» и бесперспективные случаи обрубают еще на стадии возбуждении уголовного дела, дабы не портить статистику, а перспективные дела используют как трамплин для повышения. В итоге система извратилась. Появился внутренний ценз правоохранителей. Да, тяжкие преступления, когда невмешательство государства вызовет ярый протест и недопонимание либо когда посягательство прямо или косвенно направлено на саму власть, расследуются. Остальные случаи, особенно когда вред причинен сугубо частным интересам, вынуждены проходить «конкурс»: достаточно ли дело перспективно для того, чтобы дойти до суда? В итоге потерпевшим по таким делам приходится выступать в роли торгашей, расхваливая свой случай как интересный, стоящий разработки и сулящий награду доблестным следователям.
Становится очевидным, что государство, взявшее на себя монополию по расследованию преступлений, не справляется (да и может ли справиться априори?) с валом преступных деяний. За счет этого очень многое, к сожалению, попадает в слепую зону правоохранителей: мелкие кражи, компьютерные взломы, поджоги... Государство на словах обещает разобраться, провести проверку, дать указания... а по факту, как перегруженный офисный работник, пытается сделать работу формально и побыстрее избавиться от сложных дел.
При всем при этом потерпевший остается бесполезным и беспомощным придатком, хотя мог бы (и хотел бы) помочь расследованию. Более того, при отказе стороны обвинения от дальнейшего расследования или поддержания обвинения в суде, мнение потерпевшего значения не имеет (ст.ст. 24, 27, ч. 7 ст. 246 УПК РФ). Обжаловать подобное решение о закрытии дела потерпевший может в суд, но это опять же только формальное право – суд даст отписку, что не имеет права на стадии предварительного следствия предрешать вопросы факта совершения преступления, вины и пр. «Всесильное» государство все само решило, постановило, вот вам результат работы, что жалуетесь?
Не предусмотреть ли для начала невозможность прекращения уголовного преследования без дачи согласия на это потерпевшим (естественно, если прекращение было произведено по реабилитирующим основаниям)? Либо предоставить в таком случае потерпевшему право выступить субсидиарным обвинителем и самому составить «дело» и направить его в суд, если он уверен в своей правоте? Да, посягаем на святое – на монополию государства на принуждение, но все же – что делать, если само государство попросту не справляется?
Что особо притягательно, эта идея отнюдь не нова и даже больше – общепринята. В Германии и Австрии в случае отказа органа уголовного преследования от обвинения, субсидиарный обвинитель-потерпевший может самостоятельно вести дело и предъявить обвинение в суд, который обязан принять и рассмотреть его по правилам частного обвинения. При этом доказательства, собранные потерпевшим, считаются априори допустимыми. Положения о субсидиарном обвинителе в такой форме также закреплены в «соседских» УПК Украины и Белоруссии.
Во Франции в случае закрытия дела потерпевший может либо обжаловать решение, либо самостоятельно инициировать преследование в частном порядке у следственного судьи (в связи со спецификой уголовного процесса Франции тот обязан будет вести расследование), либо вызвать в суд обвиняемого в порядке частного обвинения.
Касаясь Франции, нельзя промолчать и об особом отношении к потерпевшему в этой стране. Французский УПК рассматривает последнего как важного участника процесса, права которого должны быть зеркальны правам обвиняемого. Так, в судебной системе выделены отдельные судьи по защите интересов потерпевших (JUDEVI), которые содействуют применению альтернативных судебному преследованию мер, осуществляют уголовное посредничество, разрешают споры по получению компенсаций, защите потерпевшего на стадии исполнения приговора и много других «вкусностей». Более того, потерпевший во Франции перед или после подачи заявления о преступлении имеет право воспользоваться тридцатиминутной бесплатной помощью адвоката, который может разъяснить, имеются ли основания для обращения в правоохранительные органы или необходимо сообщить о фактах в другой орган или ином порядке. Чем не дополнительный фильтр для очевидно странных заявлений о возбуждении уголовных дел?
Но довольно забугорного опыта, перейдем к конкретным плюсам.
- Во-первых, по преступлениям, совершенным против государства или общества, в роли субсидиарного обвинителя может выступить любой гражданин. Угроза того, что любой член общества в частном порядке может собрать доказательства и предъявить их в суд (пусть даже в последующем проиграв его) может существенно снизить коррупционные риски.
- Во-вторых, активная роль субсидиарного обвинителя может «подстегнуть» правоохранительные органы работать эффективнее, особенно если появятся прецеденты, когда субсидиарный обвинитель довел дело до обвинительного приговора.
- В-третьих, институт субсидиарного обвинителя помог бы не только разгрузить систему, но и стать «выпускным клапаном» для общественного недовольства (недоволен государством – попробуй сделать сам).
Теперь перейдем к пресловутой ложке дегтя, и деготь этот – суды, с которых заметка и началась. Для того чтобы все эти плюсы реализовать, нужна качественная и независимая судебная система, позволяющая справедливо рассмотреть дело, представленное субсидиарным обвинителем. И вот с этим у нас проблемы. Поэтому боюсь, что расширение прав потерпевшего и внедрение субсидиарного обвинителя в реалиях современного российского судейского правосознания и судебной системы является, скорее, интересной теоретической находкой...
Источник: заметка Анатолия Зазулина, INTELLECT, на сайте Zakon.ru
Статьи экспертов юридической фирмы INTELLECT >>