*Данный материал старше трёх лет. Вы можете уточнить у автора степень его актуальности.
Башнефть-2
Краткий правовой анализ иска Генпрокуратуры о виндикации акций Башкирской содовой компании.
Относительно недавно (в конце 2014 — начале 2015 года) закончился конфликт, приведший к изъятию в пользу государства 71,4 % акций «Башнефти», принадлежащих АФК «Система»: Арбитражный суд Москвы удовлетворил соответствующий иск Генпрокуратуры России 07 ноября 2014 года (дело №А40-155494/2014).
31 августа 2020 года первым заместителем генерального прокурора России Александром Буксманом в Арбитражный суд Башкирии был подан иск об истребовании 100% акций АО «Башкирская содовая компания».
В тот же день башкирский арбитраж, обычно очень неторопливо рассматривающий дела, принял исковое заявление к производству, удовлетворил заявление об обеспечении в виде ареста акций и даже, не дожидаясь предварительного судебного заседания, привлек к участию в деле всех заявленных истцом третьих лиц (дело №А07-20576/2020).
Вряд ли есть смысл обсуждать результат этого иска, он очевидно предрешен. Российский суд в 2020 году явно не способен отказать в удовлетворении иска, поданного Генеральной прокуратурой РФ во исполнение прямого указания Президента РФ.
На первый взгляд, это очень разные конфликты. Дело «Башнефти» очевидно представляло собой спор олигархических групп, «перераспределявших активы» между собой, с использованием государственных органов (прокуратуры и суда), а данный спор — «политическое» дело, возникшее из претензий Президента Путина. Но алгоритм изъятия имущества в обоих делах, правовая позиция прокуратуры, поддержанная (которая будет поддержана) судом, — поразительно схожи.
Генеральная прокуратура РФ в обоих случаях ссылается на нарушение законодательства о приватизации, а именно — постановления Верховного Совета РСФСР от 27.12.1991 о разграничении собственности в РФ на федеральную, собственность субъектов РФ и муниципальную. Согласно Приложению №1 к этому постановлению, и предприятия ТЭК (в случае «Башнефти»), и предприятия добывающей промышленности («Сода» и «Каустик») относятся к федеральной собственности. Следовательно, как считает Генпрокуратура, республика в принципе ни в каком виде не могла принимать решения о приватизации этих предприятий.
Фактически Стерлитамакское производственное объединение «Сода» было приватизировано (путем акционирования) в декабре 1994 года: 62% в АО получила Башкирия, 38,35% — трудовой коллектив. Сама приватизация была разрешена распоряжением Совмина Республики Башкортостан от 24.09.1993 года №1244р, план приватизации был утвержден решением коллегии Госкомитета РБ по управлению гос. собственностью 15 ноября 1994 года.
Стерлитамакское производственное объединение «Каустик» было приватизировано Республикой Башкортостан, также путем акционирования, чуть позже, в 1998 году.
17 января 2013 года между АО «Сода» и АО «Каустик» был заключен договор о присоединении, акции конвертированы, причем до присоединения доля Республики Башкортостан в АО «Сода» составляла 61,65% акций, в АО «Каустик» — 34,79%.
АО «Каустик» (с присоединившимся к нему АО «Сода») было тогда же, в 2013 году, переименовано в АО «Башкирская содовая компания» (БСК), у Республики Башкортостан осталось в собственности 38,27% акций БСК. В последующем эти акции были переданы АО «Региональный фонд» (структуре, полностью подконтрольной Республике Башкортостан).
По мнению Генпрокуратуры, активы, указанные в Приложении №1 к постановлению Верховного Совета РСФСР от 27.12.1991 №3020-1 «О разграничении государственной собственности в Российской Федерации на федеральную собственность, государственную собственность республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность», относятся исключительно к федеральной собственности, в силу чего могли приватизироваться только Российской Федерацией.
Соглашаясь с этим, арбитражный суд в деле «Башнефти» указал, что «позиция Российской Федерации при приватизации предприятий топливно-энергетического комплекса органами власти Республики Башкортостан не запрашивалась и не учитывалась» и, естественно, решение о приватизации «Правительством РФ не принималось, в государственные программы приватизации предприятий в РФ названные юридические лица не включались».
Следовательно, все последующие сделки — ничтожны, не влекут правовых последствий и их даже не нужно отдельно оспаривать.
Очевидно, фраза примерно такого же содержания будет и в решении Арбитражного суда Республики Башкортостан по БСК.
Необходимо отметить, что во исполнение ельцинского призыва к регионам «берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить», между РФ и Республикой Башкортостан 3 августа 1994 года был заключен Договор «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти Республики Башкортостан».
В самой Республике к нему относятся очень серьезно. Для понимания: в ст. 1 Договора указано, что «Республика Башкортостан является суверенным государством в составе Российской Федерации». Кроме того, применительно к распоряжению имуществом п. 6 ст. 3 Договора устанавливал: «Разграничение государственной собственности на республиканскую и федеральную регулируется отдельным соглашением».
Соглашение между Правительством РФ и Правительством Республики Башкортостан «по разграничению полномочий по государственной собственности» было подписано 25 мая 1994 года.
Это Соглашение включало в себя списки предприятий, находящихся на территории Башкирии, относящихся, отдельно, к ведению федеральных органов власти, к совместному ведению, и к ведению РБ. Все иные предприятия, не упомянутые прямо в Соглашении, относились к государственной собственности Республики Башкортостан, которая имела право самостоятельно распоряжаться этими предприятиями.
АО «Сода» и АО «Каустик» не были упомянуты ни в одном из списков, а в силу ст. 5 Соглашения, объекты государственной собственности, расположенные на территории Республики Башкортостан, не указанные в списках, «относятся к государственной собственности Республики Башкортостан».
Строго говоря, ни Договор, ни Соглашение не были отменены или признаны недействительными (не соответствующими Конституции РФ). Тем не менее, этот аргумент не помог «Башнефти». Очевидно, не поможет он и БСК.
Арбитражный суд г. Москвы в решении по «Башнефти» указал: «Предметом данного Соглашения является разграничение полномочий, а не объектов собственности; акции предприятий в Соглашении не обозначены». Это, исходя из текста Соглашения, неправда, но судебные акты по делу №А40-155494/2014, как известно, вступили в законную силу.
Теоретически у ответчиков есть более сильный аргумент — истечение трехлетнего срока исковой давности по этому иску. Исковая давность по приватизационным сделкам 1994 года (да и 1998 года), безусловно, давно истекла.
Однако и это мы «проходили» в деле «Башнефти», когда Арбитражный суд г. Москвы согласился с тем, что «срок на защиту права, нарушенного действиями указанных ответчиков, не истек, так как Российская Федерация не располагала сведениями о нарушении своего права собственности на данное имущество, о чем свидетельствует письмо руководителя Росимущества Дергуновой O.K., направленное в адрес Генеральной прокуратуры Российской Федерации 29.09.2014». То есть арбитражный суд искренне поверил руководителям Росимущества («мы о приватизации Башнефти вообще не знали, честное пионерское»), а иного ответчики не доказали.
Нюанс тут заключается в позиции Республики Башкортостан, глава которой Радий Хабиров заявил, что республика направила свой иск в арбитражный суд с требованием вернуть акции в собственность республики (на сайте kad.arbitr.ru информация о поданном иске отсутствует, как и информация о подаче заявления о привлечении РБ к участию в деле в качестве третьего лица с самостоятельными требованиями).
При этом Башкортостан с Генпрокуратурой РФ не согласен, он считает, что АО «Сода» всегда была в республиканской собственности и неправомерной является не приватизация (1994-1998 годов), а присоединение АО «Сода» к АО «Каустик» в 2013 году с «размытием» доли республики с контрольного пакета до 38,27% акций БСК. По заявлениям должностных лиц РБ, именно «размытие доли» причинило республике ущерб в размере в 34 млрд рублей в результате действий работавших на тот момент должностных лиц органов власти республики и менеджмента группы «Башкирская химия».
Но самое интересное, что республика категорически заявляет: «О начале приватизации предприятия «Сода» Правительство России было должным образом уведомлено, о чём имеются соответствующие документы». А это делает обоснование того, что исковая давность для Генпрокуратуры РФ в данном деле не истекла, чуть более сложным для Арбитражного суда Республики Башкортостан.
В худшем случае, если будут предоставлены документы о том, что Правительство РФ знало о приватизации АО «Сода» в 1994 году, очевидно, выяснится, что уведомлять надо было Госкомимущество (правопредшественника Росимущества), Президента РФ или иное лицо.
Иные правовые вопросы этого иска (например, возможность виндикации бездокументарных акций) я не вижу смысла обсуждать, поскольку они вряд ли на что-то могут повлиять.
Но само это дело, на мой взгляд, обсуждать нужно — как минимум, для того, чтобы не было иллюзий, в какой стране мы живем и каково состояние российской судебной системы.
Источник: заметка в блоге Романа Речкина, INTELLECT, на сайте Zakon.ru
Статьи экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
Похожие материалы
