Банкротные стандарты вне банкротства
Основания использования банкротных стандартов доказывания в небанкротных делах.
Как известно, в делах о банкротстве – например, при рассмотрении вопроса о включении требований в реестр требований кредиторов – применяются более строгие стандарты доказывания, чем в обычном гражданском процессе. В частности, суд отступает от состязательности процесса, даже при отсутствии возражений должника, а то и при его согласии с существованием долга, обязывая кредитора доказывать:
- наличие этого долга не только обычно используемыми доказательствами (договорами, накладными, актами и т.п.), но и реальность подтверждаемых ими хозяйственных операций – то, что этим документам действительно соответствовали передача товаров, оказание услуг, выполнение работ и т.д.,
- наличие у кредитора возможности предоставления денежных средств, даже если они были уплачены должнику безналичным путем и потому сам факт платежа сомнений никаких не вызывает,
- отсутствие транзитного движения средств, т.е. того, что уплаченные кредитором деньги были фактически деньгами самого должника, и т.д. и т.п.
Почему в делах о банкротстве происходит такое отступление от состязательности и диспозитивности гражданского процесса? Потому, что, с одной стороны, должник зачастую находится в сговоре с частью кредиторов с тем, чтобы создать искуственную задолженность и либо получить контроль над банкротством через большинство голосов на собрании кредиторов, либо как минимум уменьшить долю независимых кредиторов при разделе полученного от реализации имущества, либо хотя бы обременить и тем фактически изъять из конкурсной массы отдельные объекты из имущества должника.
Но с другой стороны, как представляется, даже более важной, установление в делах о банкротстве повышенных стандартов доказывания обусловлено неравенством доступа участвующих в процессе лиц к доказательствам. Наиболее заинтересованными в исходе разрешения вопроса о наличии долга или его отсутствии являются кредиторы должника, а доказательства долга находятся в распоряжении самого должника и кредитора, включающегося в реестр. Это не говоря уже о том, что к моменту рассмотрения вопроса о включении в реестр иные – независимые – кредиторы могут еще даже и не начать участвовать в процессе по делу о банкротстве.
Здесь принципиально отличающееся от обычного искового производства распределение интересов и доступа к доказательствам. Если в обычном иске истец и ответчик в равной мере обладают доказательствами (истец зачастую в меньшем объеме) и имеют противоположные интересы, что создает основу для нормального состязательного процесса, то в деле о банкротстве мы этого не наблюдаем: весь доступ к доказательствам сосредоточен у сторон, имеющих один интерес. Именно поэтому суду приходится повышать планку доказывания и выступать на стороне недостаточно информированных лиц, имеющих иной интерес.
А теперь вопрос: в каких еще случаях в обычных гражданских спорах мы наблюдаем такое же не приспособленное для нормального состязательного процесса распределение доказательств и интересов? При взыскании с проигравшей стороны сумм компенсации судебных расходов, понесенных выигравшей дело стороной.
Действительно, главным, что должен доказать тот, кто требует присуждения в свою пользу такого возмещения, является то, что он понес эти расходы. Но с учетом того, что в этом случае речь идет о расчетах между лицами, находящимися на одной стороне, представление доказательств несения таких расходов обычно не представляет затруднений. Как в такой ситуации защищаться от чрезмерного требования защищающемуся? Он, конечно, дело проиграл и, может, даже по своей вине или потому, что изначально был неправ. Но разве vae victis является одним из приниципов возмещения судебных расходов?
Наша судебная практика (если брать только ее рациональный компонент и исключить из анализа совершенно произвольные решения судей, бесконтрольно пользующихся своей дискрецией в определении "разумных размеров" судебных издержек) пошла по пути объективной оценки сумм понесенных расходов путем сравнения их с аналогично взимаемыми за подобные услуги ценами – со всеми плюсами и еще большими минусами этого подхода. Начиная с того, насколько на самом деле объективна такая оценка, ведь сведения для сравнения представляются самими же сторонами, продолжая известной сложностью сравнения несравнимого – разных дел – и заканчивая тем, что в итоге это в большинстве случаев приводит к тому, что суд на каком-то этапе все равно возвращается к своей дискреции и взыскивает столько, сколько ему кажется правильным.
Однако при этом по какой-то странной причине суды не готовы в такой ситуации применять идеально подходящие для данного случая банкротные стандарты доказывания и исследовать доказательства по этому поводу – даже тогда, когда проигравшая сторона настоятельно требует этого и приводит свои доводы, хотя бы prima facie обосновывающие свои подозрения в недостоверности представленной информации о произведенной оплате юридических услуг.
Источник: заметка Александра Латыева, INTELLECT, в блоге на сайте Zakon.ru
Статьи экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
Похожие материалы
