Оспаривание сделок с предпочтительностью
Верховный Суд пояснил порядок течения срока давности при оспаривании сделок с предпочтительностью.
28.06.2021 | Адвокатская газета | Зинаида Павлова
Суд отметил, что временная администрация не может быть осведомлена о признаках порочности спорных операций сразу с момента назначения, а потому срок давности исчисляется с момента выяснения всех обстоятельств. По мнению одного эксперта «АГ», выводы ВС могут применяться не только в делах о банкротстве страховых и финансовых организаций, но также и в ординарных банкротных спорах. Другая полагает, что подход Верховного Суда вызывает больше оптимизма, чем формальное отношение к сроку, когда большинство судов исчисляют сроки с момента получения управляющим банковской выписки.
В апреле 2017 г. ООО Страховая компания «Московия» перечислило тремя платежами со счета в «Альфа-банке» 80 млн руб. Марату Гильметдинову в качестве оплаты векселя. Спустя несколько месяцев страховщик был признан банкротом, его конкурсным управляющим стала госкорпорация «Агентство по страхованию вкладов».
АСВ решило проверить обоснованность перевода денежных средств Гильметдинову и направило ему письмо с соответствующим требованием, но не получило ответа. Тогда конкурсный управляющий добился в судебном порядке истребования у бывшего руководителя страховщика финансовой и бухгалтерской документации.
Затем АСВ обратилось в Головинский районный суд г. Москвы с иском к Марату Гильметдинову о взыскании с него неосновательного обогащения (дело №2-1233/2019). Ответчик представил в суд возражения и документы, обосновывающие спорные банковские операции. Агентство при этом указало на то, что эти документы (в частности, копия векселя номиналом 80 млн руб.) оно впервые получило в судебном заседании районного суда 14 марта 2019 г.
Поскольку суд отказал в удовлетворении иска со ссылкой на то, что спорные банковские операции являлись погашением вексельной задолженности должника и не привели к неосновательному обогащению, АСВ обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с заявлением о признании их недействительными как совершенных с предпочтительностью в рамках Закона о банкротстве.
В ходе судебного разбирательства Марат Гильметдинов ссылался на пропуск исковой давности, однако суд указал, что АСВ не могло знать об обстоятельствах совершения спорных банковских операций в отсутствие первичной документации, поскольку оно узнало об этом лишь после получения достоверных сведений о вексельном долге –14 марта 2019 г. В итоге АС г. Москвы удовлетворил заявление, а апелляция поддержала такое решение.
Суды исходили из того, что спорные банковские операции были совершены в течение срока подозрительности, установленного п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве, так как должник обладал признаками неплатежеспособности и недостаточности имущества уже на конец 2016 г. Они также отметили, что страховая компания и Гильметдинов были аффилированы, ввиду чего последний не мог не знать о неплатежеспособности должника и недостаточности у него имущества на момент совершения сделок. Таким образом, они сочли, что этому гражданину было оказано большее предпочтение в отношении удовлетворения его требований, чем было бы оказано в случае расчетов с кредиторами в порядке очередности в соответствии с законодательством о банкротстве.
Впоследствии окружной суд согласился с выводами нижестоящих инстанций о квалификации спорных банковских операций, однако отменил их судебные акты и отказал в удовлетворении заявления, посчитав пропущенным срок исковой давности. Кассация сочла, что данный срок начал течь с 20 июля 2017 г. – со дня назначения АСВ временной администрацией, так как в обязанности последней входили обследование страховой организации и анализ ее хозяйственных операций (в том числе и движения денег по расчетным счетам на предмет наличия признаков банкротства). Окружной суд пояснил, что сведениями по расчетному счету должника, операции по которому оспорены, агентство располагало еще с июля 2017 г., но с заявлением об оспаривании сделки АСВ обратилось только 25 сентября 2019 г., то есть с пропуском годичного срока исковой давности. Данный срок был пропущен и в том случае, если его исчислять с даты утверждения конкурсного управляющего (16 октября 2017 г.).
В кассационной жалобе в Верховный Суд РФ АСВ просило отменить постановление окружного суда и оставить в силе судебные акты первой и второй инстанций. По мнению АСВ, срок исковой давности для него начал течь не со дня назначения временной администрации, а с момента уяснения всех обстоятельств сделки, достаточных для установления признаков предпочтительности, в том числе реальности вексельного долга и осведомленности Гильметдинова о признаках неплатежеспособности должника в момент совершения сделки.
Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что задачей временной администрации финансовой организации является проведение анализа финансового состояния последней для представления в контрольный орган заключения об этом в целях решения вопроса об инициировании процедуры банкротства или о принятии мер по предупреждению банкротства финансовой организации (п. 1 ст. 183.13 Закона о банкротстве). «Вполне очевидно, что для осуществления подобного анализа временной администрации требуется определенное время, в течение которого происходит сбор и обработка поступившего материала. Такие факторы, как противодействие со стороны менеджмента финансовой организации, скрывающего документацию о финансово-хозяйственной деятельности, объективно влияют на дату потенциальной осведомленности временной администрации о существе сделок должника», – подчеркнуто в Определении №305-ЭС19-8220(4) по делу №А40-161486/2017.
Верховный Суд добавил, что введение внешнего управления или признание должника банкротом не приводит к началу течения давности (п. 32 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. №63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"». При рассмотрении вопроса об осведомленности арбитражного управляющего об основаниях для оспаривания сделки учитывается, насколько он мог, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств. При этом необходимо учесть, в частности, что разумный управляющий, утвержденный при введении процедуры, оперативно запрашивает всю необходимую ему для осуществления своих полномочий информацию (в том числе такую, которая может свидетельствовать о совершении подозрительных и преференциальных сделок). Эти разъяснения применимы и для оценки деятельности АСВ на предмет установления даты потенциальной осведомленности разумного и добросовестного антикризисного управляющего о сделках проблемной финансовой организации.
ВС добавил, что окружной суд фактически презюмировал полную осведомленность конкурсного управляющего о сделке, связав ее с самим фактом наделения АСВ полномочиями по финансовому анализу и доступу к информации должника. «Такой подход явно неверен, поскольку, во-первых, количество совершенных сделок может быть достаточно значительным для незамедлительного и одновременного их анализа и реагирования; во-вторых, от временной администрации может скрываться как сам факт совершения сделок, так и существенные сведения о них, что требует дополнительного времени для отыскания достоверных и достаточных сведений из различных источников; в-третьих, при намерении сторон сделки скрыть ее суть от третьих лиц знание о ее формальном совершении не указывает однозначно на осведомленность временной администрации о пороках сделки», – заключил Суд. Он также отметил, что не всякая сделка, совершенная за полгода до введения временной администрации и повлекшая предпочтительное удовлетворение требований одного из кредиторов, недействительна. А для оспаривания сделки по п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве требуется доказывание всех признаков сложного юридического состава, и знания о самом факте совершения платежа явно недостаточно.
Таким образом, ВС назвал несостоятельным вывод окружного суда о том, что о признаках порочности спорных банковских операций агентство могло быть осведомлено сразу же с момента его назначения временной администрацией. По тем же причинам признан несостоятельным и вывод суда округа о начале течения срока исковой давности с даты утверждения агентства конкурсным управляющим.
В то же время Судебная коллегия также не согласилась с выводами первой и апелляционной инстанций по вопросу соблюдения сроков исковой давности. Как пояснил Суд, Марат Гильметдинов в судах последовательно и аргументированно указывал на то, что АСВ имело реальную возможность узнать об обстоятельствах спорных банковских операций, необходимых для оспаривания сделок, не только из сведений, полученных в районном суде, но и гораздо раньше. Например, по его мнению, такую информацию мог предоставить агентству «Альфа-банк», в котором был открыт счет у страховой компании и который должен был располагать исчерпывающими и документальными сведениями о сделке на столь значительную сумму в силу требований Закона о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма.
«Марат Гильметдинов ссылался и на то, что агентство располагало копией векселя и имело возможность установить действительный адрес места его жительства, что и сделало впоследствии перед обращением с иском в районный суд, однако ранее направляло письмо с требованием об обосновании получения денег от страховой компании по адресу, по которому он никогда не проживал. Данные обстоятельства требуют проверки и оценки деятельности агентства на предмет разумности, расторопности и добросовестности и имеют существенное значение для решения вопроса о течении давности», – заключил Верховный Суд, отменил судебные акты нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение в АС г. Москвы.
Адвокат МКА «Вердиктъ», арбитр Хельсинкского международного коммерческого арбитража Юнис Дигмар отметил, что выводы ВС могут применяться не только в делах о банкротстве страховых и финансовых организаций, где конкурсным управляющим является АСВ, но также и в ординарных банкротных спорах, поскольку разъяснения имеют обобщенный характер и устанавливают общие принципы исчисления срока давности для оспаривания по банкротным основаниям.
«Во-первых, ВС РФ разъяснил, как считать годичный срок для оспаривания сделки с предпочтительностью. Суд напомнил, что по общему правилу течение любого срока исковой давности начинается с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, такой подход применим и в банкротных делах. Сам по себе факт введения банкротной процедуры правового значения не имеет, поскольку срок начинает течь не ранее даты потенциальной осведомленности управляющего об обстоятельствах сделки. При этом потенциальная осведомленность управляющего, по мнению ВС, зависит от разумности, добросовестности и (новый термин Суда) расторопности управляющего по отысканию подозрительных и преференциальных сделок», – отметил эксперт.
По его словам, если управляющий сможет доказать, что он предпринимал действия для такого отыскания, но у него объективно отсутствовала возможность по установлению обстоятельств сделки до определенной даты, соответственно, сам срок на подачу заявления будет исчисляться именно с данной даты, когда ему стали известны все существенные условия сделки, обладающей признаками подозрительности или преференциальности. «Второе, на что обратил внимание Суд, – это всесторонняя оценка доводов управляющего об объективной невозможности получения соответствующей информации для оспаривания сделки до определенной даты. Второй вывод Суда напрямую вытекает из первого, возлагая на управляющего бремя доказывания такой невозможности. При этом противная сторона не лишена возможности возражать относительно доводов управляющего и представлять свои контрдоводы о наличии у управляющего механизмов по отысканию оспариваемой сделки и обстоятельствах ее совершения, используя которые он мог бы узнать о совершенной сделке ранее определенной даты», – отметил адвокат.
Он добавил, что в банкротных спорах сроки исковой давности давно приобрели некий «резиновый» характер в связи с тем, что исчисление даты начала их течения поставлено в зависимость от оценочных категорий: разумность, добросовестность и (теперь уже) «расторопность», что, несомненно, не ведет к правовой определенности. «Тем не менее, с другой точки зрения, указанный подход позволяет рассматривать данную категорию споров не только с позиции законности и обоснованности, но также и справедливости. Кроме того, есть еще один важный вывод, стоящий особняком в этом определении и подспудно вытекающий из вышеуказанных разъяснений, – арбитражный управляющий должен предпринимать все необходимые действия для отыскания порочных сделок и их оспаривания, используя весь правовой инструментарий, предоставленный ему Законом о банкротстве. В противном случае негативные последствия такого бездействия или неполноты и несвоевременности действий лягут именно на него», – резюмировал Юнис Дигмар.
Наш комментарий:
Ольга Жданова, INTELLECT, специально для «Адвокатской газеты»:
Арбитражный управляющий, партнер юридической фирмы INTELLECT Ольга Жданова назвала интересными выводы ВС. «Сам факт исчисления сроков исковой давности с момента, когда лицо, чьи права нарушены, узнало либо должно было узнать о таком нарушении, естественно, не является чем-то новым. Здесь интересно то, что в данной ситуации Верховный Суд разъясняет, что недостаточно обнаружить сделку, которая кажется подозрительной, необходимо установить совокупность всех обстоятельств, которые доказывают то, что сделка была совершена с предпочтением, и именно с момента установления таких обстоятельств следует отсчитывать срок», – отметила она.
По словам эксперта, такой подход вызывает больше оптимизма, чем формальное отношение к сроку, когда большинство судов исчисляют сроки с момента получения управляющим банковской выписки. «Я согласна с выводами Верховного Суда и в том, что позиция АСВ в данном деле неоднозначна и вызывает вопросы, когда все-таки оно обладало информацией о совокупности обстоятельств. Поэтому новое рассмотрение этого дела кажется закономерным, буду с интересом за ним следить», – сообщила Ольга Жданова.
Комментарии экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
Похожие материалы
