Конфискация в гражданском процессе
Конфискация имущества, полученного преступным путем, – публично-правовая мера, она не может быть отнесена к гражданско-правовым механизмам.
Комментируя материал Александра Краковского «Реинкарнация» статьи 169 ГК РФ», адвокат Ксения Рябкина, советник INTELLECT, обосновывает, почему необходимости во введении механизма конфискации в гражданский процесс и изменении в связи с этим текущего правового регулирования нет, и подчеркивает, что конфискация – публично-правовая мера ответственности за совершение публичного правонарушения, а не механизм, действующий в гражданско-правовых отношениях.
Нельзя не согласиться с основным тезисом статьи А. Краковского: на настоящий момент конфискация имущества, полученного преступным путем, в рамках гражданского процесса остается невозможной без внесения соответствующих изменений в гражданское законодательство.
Действительно, текущее законодательство не позволяет произвести конфискацию имущества, полученного преступным путем, за исключением изъятия в собственность государства, предусмотренного в пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ. Однако и механизм, описанный в данном подпункте, применим исключительно к лицам, которые, занимая определенные должности, обязаны представлять сведения о своих доходах и расходах в соответствии с требованиями Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» от 03.12.2012 №230-ФЗ и Федерального закона «О противодействии коррупции» от 25.12.2008 №273-ФЗ. Конфискация имущества у иного лица, должность которого не обозначена в вышеуказанных законах, по данному основанию невозможна.
Ряд судов пытался обратить в доход Российской Федерации имущество, полученное преступным путем, через статьи 104.1 и 104.2 Уголовного кодекса РФ, касающиеся конфискации имущества и денежных средств, как основание для принудительного безвозмездного изъятия активов в пользу государства. Однако эти нормы не могут служить основанием для установления гражданско-правовых последствий недействительности сделок. Конфискация по ст.ст. 104.1 и 104.2 УК РФ является мерой уголовно-правового характера и возможна только на основании обвинительного приговора суда, постановленного по результатам рассмотрения уголовного дела, а не решения суда по гражданскому делу. Такая позиция согласуется с выводами, изложенными в Определениях Верховного Суда РФ от 13.06.2023 №88-КГ23-2-К8 и от 05.12.2023 №51-КГ23-6-К8.
Возникает вопрос о том, насколько необходимо и целесообразно вводить механизм конфискации в гражданский процесс и менять в связи с этим текущее правовое регулирование.
На мой взгляд, необходимости в таких изменениях гражданского законодательства нет.
Во-первых, конфискация — публично-правовая мера ответственности за совершение публичного правонарушения, а не механизм, действующий в гражданско-правовых отношениях.
Поэтому вызывает недоумение позиция, обозначенная в Постановлении Конституционного Суда РФ от 31.10.2024 №49-П «По делу о проверке конституционности статей 195 и 196, пункта 1 статьи 197, пункта 1 и абзаца второго пункта 2 статьи 200, абзаца второго статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросом Краснодарского краевого суда», о которой упоминает и автор статьи. КС РФ утверждает, что пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ во взаимосвязи со ст. 169 ГК РФ выступает проекцией соответствующей меры, публично-правовой по своей природе, и призвана обеспечить прозрачный и понятный для участников гражданско-правовых отношений порядок перехода права собственности к Российской Федерации.
Такой подход абсолютно не соответствует базовым принципам гражданского права (равенство сторон и диспозитивность) и чреват риском для добросовестных участников гражданского оборота, поскольку создает возможность произвести конфискацию имущества без достаточных на то оснований, т.к. в рамках гражданского процесса факт отсутствия или наличия противоправного деяния не устанавливается.
Во-вторых, законодатель успешно внедрил механизм конфискации в уголовный процесс, и его неиспользование в рамках именно уголовного процесса связано исключительно с некачественной работой госслужащих.
У прокуратуры и суда есть все инструменты, чтобы обеспечить конфискацию имущества обвиняемого в случае вынесения в отношении него обвинительного приговора именно в рамках уголовного процесса. Действующее законодательство позволяет применить конфискацию при установлении факта совершения правонарушения (ст.ст. 104.1, 104.2 УК РФ и ст. 3.7 КоАП РФ).
Таким образом, конфискация имущества, полученного преступным путем, является публично-правовой мерой, которая применяется в рамках уголовного или административного процесса. Она направлена на защиту общественных интересов и не может быть отнесена к гражданско-правовым механизмам. Попытки внедрения конфискации в гражданском процессе могут привести к нарушению принципов гражданского права и создать дополнительные риски для участников гражданского оборота.
Государство в лице Конституционного Суда РФ, приняв Постановление от 31.10.2024 №49-П, фактически легализовало механизм конфискации в гражданском процессе, расширив применение пп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ и ст. 169 ГК РФ в отношении лиц, занимавших должности, на которых обязательно необходимо представлять сведения о доходах и расходах.
Подобная интерпретация норм гражданского законодательства открывает путь для дальнейшего расширения применения конфискации в гражданском процессе. Не исключено, что в будущем, посредством издания аналогичных постановлений, Конституционный Суд РФ может распространить этот механизм и на иные категории лиц.
Источник: «Адвокатская газета» (№4 (429) / 2025)
Статьи экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
Похожие материалы
