*Данный материал старше трёх лет. Вы можете уточнить у автора степень его актуальности.
Правовая сущность лицензионных отношений
Анализ сущности лицензионных правоотношений и права лицензиата на использование объекта интеллектуальной собственности.
Я уже неоднократно ставил под сомнение позитивное содержание исключительного права и выдвигал тезис о том, что основой его содержания является действующий против третьих лиц запрет использовать соответствующий нематериальный объект. Приводя данное утверждение в соответствие с теорией гражданского правоотношения, я бы хотел выразить его следующими словами:
Исключительное право характеризуется тем, что пассивная обязанность неопределенного круга лиц является главным, конституционным элементом рассматриваемых абсолютных отношений. Сути исключительного права противоречит наделение его обладателя юридически обеспеченной возможностью на собственные действия по использованию объекта.
При обосновании этой теории негативного содержания исключительного права, конечно же, нельзя обойти вниманием лицензионные правоотношения, в рамках которых происходит распоряжение этим правом путем, как обычно считают, предоставления третьему лицу юридически обеспеченной возможности использовать объект интеллектуальной собственности в предусмотренных договором пределах. Именно так определяется предмет лицензионного договора в п.1 ст.1233 и п.1 ст.1235 ГК РФ, а также во всех иных статьях Кодекса, посвященных лицензионным договорам в отношении конкретных объектов.
Казалось бы, возникает противоречие с обосновываемой теорией негативного содержания исключительного права, поскольку если лицензионный договор мыслится как механизм наделения лицензиата юридически обеспеченной возможностью использовать объект, то и принадлежащее лицензиару исключительное право должно рассматриваться как имеющее преимущественно позитивное содержание. Действительно ли такое противоречие имеется, а если да, то удачен ли выбор законодателя? С этими вопросами мы и попробуем разобраться.
Рассмотрим сначала положение любого третьего лица как потенциального лицензиата до и после возникновения исключительного права у правообладателя. До тех пор, пока исключительное право на соответствующий объект не возникло, любое лицо вправе использовать этот объект при отсутствии каких-либо публичных запретов. В этом утверждении не так много смысла, если объект никому не известен, поскольку в этом случае нет ни конкретного объекта, ни фактической возможности его использовать. Можно сказать, что в такой ситуации отсутствует какой-либо интерес третьих лиц, потенциально способный к защите его законом. Единственное, что можно отметить, - это риск, что третье лицо начнет разработку и инвестирует в нее средства, но в конце выяснится, что все это было напрасным, поскольку у кого-то другого чуть ранее возникло исключительное право на тот же результат.
Однако исключительное право может на законных основаниях возникать и в отношении объектов, которые до этого существовали, были известны третьим лицам и даже использовались ими. В качестве примеров можно привести следующие:
а) возникновение исключительного права на объекты авторского и смежных прав на территории государства в силу присоединения его к тому или иному международному договору или в силу принятия закона о продлении срока действия исключительного права уже после его истечения [1];
б) выдача патента на изобретение, полезную модель или промышленный образец, известные из общедоступных источников к этому моменту, но не известные на дату определения новизны;
в) выдача патента на изобретение, полезную модель или промышленный образец, известные третьему лицу из собственных источников, не относящихся к общедоступным;
г) регистрация в качестве товарного знака известного символа или слова, способного индивидуализировать товар.
В качестве иллюстрации примера по п.в) представим ситуацию, когда третье лицо на дату приоритета запатентованного способа использовало его при производстве своих изделий, достигнув соответствующего объема, а на дату выдачи другому лицу патента еще более увеличило их, подойдя к своему производственному пределу. После выдачи патента это третье лицо в силу своего права преждепользования вынуждено сократить объемы производства, вернувшись к объемам, достигнутым им на дату приоритета. Оно вправе продолжить использование в этих объемах. Соответственно, предметом лицензионного договора между патентообладателем и таким третьим лицом может быть лишь применение запатентованного способа в объеме, превышающем достигнутый на дату приоритета, то есть восстановление возможностей, имевшихся на дату выдачи патента.
Делая общий вывод, мы можем сказать, что в момент возникновения правовой охраны объекта любое третье лицо полностью или частично (если есть право преждепользования) утрачивает имеющуюся у него возможность использовать этот объект, причем даже и в случаях, когда оно фактически использовало его или могло использовать. Это явление невозможно охарактеризовать иначе, чем вступление в силу проистекающего из закона общего запрета на использование объекта или как возложение законом на всех третьих лиц пассивной обязанности не использовать объект.
Поэтому в силу лицензионного договора третье лицо, хотя и обретает юридическую возможность использовать объект, которой оно было лишено, но эта возможность, уже существовавшая ранее, как бы возобновляется в оговоренных сторонами пределах. Иными словами, посредством лицензионного договора происходит снятие лицензиаром запрета на использование.
Другой предмет для размышлений - лицензионный договор в ситуации, когда в силу публичных запретов или охраны субъективных гражданских прав, принадлежащих третьим лицам, у лицензиара нет юридической возможности использовать объект или же лицензиату недостаточно лицензионного договора, чтобы ее приобрести.
Возможен ли лицензионный договор, если, например, ни лицензиар, ни лицензиат не обладают соответствующим правовым статусом для того, чтобы использовать объект интеллектуальной собственности? Нет никаких разумных причин отрицать такую возможность. Так, лицензиат, уже имея право на использование объекта на оговоренных условиях, сможет добиваться приобретения соответствующего статуса. А лицензионные договоры, когда лицензиар не имеет специального статуса, необходимого для использования им своего объекта, вообще встречаются очень часто.
Усложним ситуацию и представим, что охраняемый объект зависим от другого объекта. Например, патентообладатель имеет патент на изобретение, в котором использованы все признаки чужого охраняемого изобретения. Значит, изобретение этого патентообладателя, являясь зависимым, может быть использовано только после заключения лицензионного договора с обладателем патента на изначальное изобретение.
Далее предположим, что такой лицензионный договор никто не заключал. Означает ли это, что до его заключения невозможно выдать лицензию на зависимое изобретение? И здесь не обнаруживается никаких разумных причин признавать верным такой вывод и тем самым ограничивать возможности по распоряжению правами. Лицензиат по договору на зависимое изобретение может иметь какие-либо свои отношения и связи с патентообладателем по основополагающему изобретению, в силу которых он без труда получит от него соответствующее разрешение или вообще выкупит его патент.
Весьма примечательно и то, что если бы ранее правообладатель зависимого изобретения заключил лицензионный договор на его использование с правообладателем основополагающего изобретения, то последующий лицензионный договор с третьим лицом в отношении этого зависимого изобретения еще не наделил бы лицензиата возможностью использования. Последнему все равно потребовалась бы своя лицензия от патентообладателя на основное изобретение. Таким образом, имеющуюся у правообладателя возможность использования не всегда можно перенести на пользователя по лицензионному договору.
А вот какая ситуация произошла в моей собственной практике. В 1990-х гг. одна киностудия снимала художественный фильм. Однако деньги кончились, и работа над фильмом не была завершена. Поэтому объектом авторского права стало незаконченное произведение. В 2000-х гг. нашелся спонсор, который обеспечил завершение работы над фильмом.
Проблема правовой ситуации заключалась в том, что работу над фильмом завершал иной коллектив авторов и предварительного согласия на переработку (доработку) исходного незавершенного произведения получено не было, то есть оконченное произведение стало результатом несанкционированной переработки незавершенного. В силу этого на основании соответствующих норм закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» права на него являлись «парализованными»: это произведение хотя и охранялось авторским правом, но не могло использоваться. А когда спонсор пожелал обладать всей полнотой прав без каких-либо ограничений и договорился об этом желаемом для себя результате как с обладателем прав на изначальное, незавершенное произведение, так и с обладателем прав на оконченное, возник вопрос: с кем и какие договоры должны быть заключены?
Буквальное толкование закона приводило к выводу, что само завершение работы над фильмом, будучи несанкционированной переработкой, стало нарушением прав на неоконченный фильм. Это нарушение, если и может быть исправлено, то только в результате заключения соответствующего договора между создателями неоконченного и оконченного фильмов. Причем некоторые юристы считали, что было бы верным заключить его задним числом, то есть как бы до начала работы по завершению фильма, а уже потом обладатель всех прав на оконченный фильм, которые окажутся «разблокированными», сможет передать их спонсору.
Напрашивался и другой вариант, который больше устраивал все стороны и не требовал фиктивной фиксации согласия на переработку, чего на самом деле до начала работы над завершением фильма не было. Этот вариант предполагал одновременное заключение спонсором двух договоров об уступке ему прав разными лицами: на неоконченное произведение - со студией, которая осуществила основную работу над фильмом, и на завершенное - со студией, которая завершила работу над ним. Тогда у спонсора соединились бы исключительные права на оба объекта, и тем самым он фактически получил бы всю полноту прав. Однако Российское авторское общество, куда мы обратились с просьбой зарегистрировать переход прав по второй схеме [2], отказалось это сделать, ссылаясь на то, что невозможно осуществлять и передавать права на несанкционированную переработку, и предложило осуществить первую схему распоряжения правами с последовательным заключением договоров.
Эта ситуация показывает, насколько толкование закона, а то и сам закон могут быть схоластичными и оторванными от жизни, вследствие чего не позволяют сторонам частноправовых отношений реализовать свои права своей волей и в своем интересе в полном соответствии с основными началами и принципами гражданского права и без причинения кому-либо вреда. Думается, что если стороны желают достичь того результата и таким путем, которые интересов третьих лиц ничем не затрагивают и при этом не ущемляют прав какой-либо стороны сделки, а сами договоренности предельно ясно ими определены, то закон должен позволять обеспечить этот частноправовой результат. В противном случае усматривается порочность закона или его толкования, ибо это закон должен надлежащим образом обслуживать отношения частных лиц, из которых он и зарождается, а не наоборот.
Следующий вопрос, который следует рассмотреть в контексте данной темы, - это отношения нескольких правообладателей (сообладателей) при заключении лицензионного договора. Как известно, в качестве общего правила закон устанавливает, что в случае сообладания правом каждый вправе использовать объект по собственному усмотрению. Одновременно установлено, что распоряжение исключительным правом осуществляется совместно, причем это правило может быть отменено применительно к конкретным видам правоотношений только Гражданским кодексом, а не самими сообладателями (см. п.3 ст.1229 ГК РФ). Получается, что каждый сообладатель права имеет обеспеченную законом возможность использовать объект, но эту возможность он самостоятельно не может перенести на третье лицо. В этом усматривается некое подтверждение того, что исключительное право имеет негативное содержание, поскольку напрашивается следующее объяснение данного правового регулирования.
Исключительное право порождает абсолютное правоотношение, в котором на третьих лиц возлагается пассивная обязанность не использовать объект интеллектуальной собственности. Исключительное право является единым, не делимым на доли, а потому в случае сообладания им на стороне кредитора (управомоченного лица) находятся сразу все сообладатели, которые могут снять эту обязанность только совместным волеизъявлением. При этом каждый из сообладателей не является обязанным лицом, а потому вправе использовать объект по собственному усмотрению.
В концепции изменений раздела 7 ГК РФ, размещенной в сети Интернет, содержится предложение изменить п.3 ст.1229 ГК РФ, установив, что правило о совместном распоряжении исключительным правом может быть отменено не только ГК РФ, но и соглашением сообладателей. То есть предлагается наделить сообладателей исключительного права возможностью договориться между собой о том, что не все они будут участвовать в распоряжении исключительным правом, которое им принадлежит совместно.
Необходимо иметь в виду, что в данном предложении не идет речь о возможности того, чтобы волеизъявление какого-то из правообладателей было выражено другим лицом. Это и раньше было возможно в силу общих норм о представительстве и доверенности. Речь идет именно о возможности для правообладателя, который совместно с другими обладает исключительным правом, отказаться от своего права в части полномочий по его распоряжению. В результате такого отказа он самоустраняется от заключения в будущем любых договоров по распоряжению правом, а согласия от него на их заключение больше не потребуется, хотя такие договоры могут привести к полной утрате права, не говоря уже о неэффективном распоряжении им. Если бы такой подход был перенесен в вещное право, он бы означал, что все собственники вещи, хотя и остаются таковыми, но один из них больше не будет принимать участие в заключении договоров ее продажи или аренды.
Представляется, что законодатель при решении вопроса о целесообразности допустить возможность добровольного полного или частичного отказа от того или иного гражданского права всякий раз должен проявлять осторожность и заботу об интересах его обладателя. В частности, о том, чтобы ситуация и само существо права, от которого отказывается обладатель, позволяли ему ясно осознавать все возможные последствия такого шага. Кроме того, предусматривать такую возможность в законодательстве целесообразно только тогда, когда недопустимость отказа от права, невозможность его добровольного аннулирования способны в тех или иных случаях ущемлять какие-либо интересы самого обладателя.
Таких условий в данном случае не усматривается. Так, правообладатель, самоустраняющийся от одобрения всех последующих договоров по распоряжению правом, которое остается принадлежащим, в том числе, и ему, может находиться в неведении относительно его реальной ценности, планов и добросовестности остальных правообладателей.
Кроме того, вызывает обоснованные сомнения жизненность предположения, что правообладатель может утратить всякое желание принимать решения по одобрению будущих договоров по распоряжению исключительным правом, но одновременно сохранить интерес в сообладании им. А ведь предлагаемая новелла актуальна только для таких ситуаций. В иных случаях, когда нежелание правообладателя одобрять будущие договоры вызвано утратой им интереса к самому праву, он может передать свою так называемую долю в праве и расстаться со статусом сообладателя путем договора об отчуждении этой доли другим правообладателям. Кроме того, всегда имеется возможность поручить кому-либо любые юридические действия, связанные с заключением будущих договоров, выдав соответствующую доверенность. Поэтому рассматриваемое предложение представляется нецелесообразным. Посмотрим, будет ли оно одобрено, но пока правовое регулирование не позволяет отдельно взятому сообладателю перенести имеющуюся у него возможность использования на третье лицо.
Таким образом, мы рассмотрели случаи, когда:
- лицензиат до возникновения исключительного права уже имел возможность использования и посредством лицензионного договора лишь возвращает ее себе;
- лицензионные договоры заключаются без обеспечения лицензиату возможности использовать объект, поскольку не снимают иных действующих публичных или частных запретов;
- посредством лицензионного договора невозможно перенести имеющуюся возможность использования охраняемого объекта.
Это позволяет утверждать, что освобождение от обязанности не использовать объект (снятие запрета) является более удачной характеристикой сути лицензионного договора, чем перенесение на лицензиата положительной возможности использования. Этим лицензионные отношения отличаются от отношений аренды, которым свойственно наделение арендатора возможностью использовать вещь, если она при этом не теряет своих натуральных свойств (см.: ст.606, п.1 ст.607 ГК РФ). Истоки такой разницы лежат, по-видимому, в свойствах объектов: нематериальной у объекта интеллектуальной собственности и материальной у вещи.
Вещь можно использовать, только имея к ней доступ. Заключая договор аренды, арендодатель лишает себя физического господства над конкретной вещью или ограничивает такое господство в пользу арендатора. Без этого интересы арендатора не удовлетворяются.
Над объектом интеллектуальной собственности возможно только правовое господство, которое обеспечивается действием права как нематериальной принуждающей силы. Физическое господство невозможно. В связи с этим лицензиат, как правило, не нуждается в предоставлении ему доступа к объекту, который во многих случаях ему уже известен, а нуждается только в прекращении действия в отношении него названной юридической силы. После этого он будет готов приступить к использованию объекта. Иными словами, вещные права обеспечивают интересы, связанные главным образом с физическим обладанием вещью, а потому и распоряжение ими заключается в предоставлении доступа к ней и фактических возможностей ее использования, а исключительные права обеспечивают положение монополиста юридически, а потому распоряжение ими заключается в устранении правовых запретов.
Вышеуказанный вывод о сути лицензионных отношений имеет ряд важных следствий:
Во-первых, он позволяет заключить, что лицензиар не обязан содействовать внедрению объекта (например, изобретения) и решению сложностей в процессе его фактического использования, если, конечно, стороны не договорились об этом. Предмет собственно лицензионных отношений исчерпывается обеспечением юридической возможности. Все остальные обязательства являются дополнительными и подлежат отдельному согласованию.
Во-вторых, лицензиар при заключении лицензионного договора не гарантирует действительности исключительных прав, если стороны не договорятся об ином. Ведь пока права, впоследствии признанные не возникшими, считались действующими, пользователю необходимо было снять юридические препятствия к использованию объекта. Как известно, легко оспоримый патент, который никто никогда не оспаривал, дает столько же прав, сколько неоспоримый. В настоящее время этому подходу соответствует норма п.4 ст.1398 ГК РФ о том, что лицензионные договоры, заключенные на основе патента, признанного впоследствии недействительным, сохраняют действие в той мере, в какой они были исполнены к моменту вынесения решения о недействительности патента. Это, в частности, не позволяет лицензиату после признания патента недействительным требовать назад все выплаченные им лицензионные платежи.
Статья опубликована в журнале «Патенты и лицензии», №2/2012
[1] Так, в силу ст.6 закона РФ «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» семидесятилетний срок действия авторских прав стал применяться в отношении произведений, пятидесятилетний срок охраны которых не истек к 01 января 1993 г., вне зависимости от того, перешли ли они в общественное достояние к 01 января 2008 г., когда вступила в силу эта норма, или нет. Таким образом, многие произведения, которые к 01 января 2008 г. уже стали свободными от прав, в этот день снова обрели своего правообладателя.
[2] Тогда у РАО была такая услуга, позволявшая получать свидетельство о правах не только авторам, но и иным правообладателям.
Похожие материалы
