*Данный материал старше трёх лет. Вы можете уточнить у автора степень его актуальности.
Пересмотр дела о стратегически важном патенте
Вдова погибшего конструктора отечественных АЭС решила через суд получить патент на его полезную модель. СИП решил, что она имеет право.
28.11.2014 | Право.Ru | Наталья Шиняева
Вдова погибшего конструктора отечественных АЭС решила через суд получить патент на его полезную модель, а не довольствоваться установленными в 2004 году отчислениями. СИП решил, что она имеет на это право, но теперь эти судебные акты отменены. Эксперты считают, что первая инстанция и кассация формально подошли к делу, а в самом СИП единства по спорному вопросу нет.
В июне 2011 года под Петрозаводском произошла авиакатастрофа – при заходе на посадку разбился Ту-134 авиакомпании «РусЭйр». В аварии в числе прочих погибли пятеро руководителей и ведущих инженеров ряда предприятий инженерно-конструкторского комплекса госкорпорации «Росатом», включая Николая Трунова, главного конструктора опытно-конструкторского бюро "Гидропресс", которое занимается разработкой атомных реакторов военного и гражданского назначения.
Трунов был одним из разработчиков парогенераторов, применяющихся на отечественных атомных электростанциях. Три патента на полезную модель этого устройства были выданы в 2004 году. Патентообладателем было ОАО «Инжиниринговая компания "ЗИОМАР"», входящая в состав «Росатома», а соавторами, помимо Трунова, значились гендиректор «Гидропресса» Юрий Драгунов и еще несколько человек. При этом все они отказались от упоминания при публикации сведений о заявке и о выдаче патента.
С Труновым и его соавторами ЗИОМАР заключил соглашение о выплате авторского вознаграждения за использование полезной модели в размере 0,25 % от договорной цены на каждый парогенератор, созданный с использованием их разработок.
История с этим патентом и привела в суд вдову Трунова – Галину Степанову. Она подала в Суд по интеллектуальным правам три иска об аннулировании патентов и выдаче новых на ее имя. Степанова была уверена в том, что ее муж не передавал ЗИОМАРу право на получение спорного патента и не состоял в трудовых отношениях с этой компанией, а потому никаких прав на использование результатов разработки Трунова у нее нет.
По делу СИП-223/2013 суд принял решение в пользу вдовы конструктора. В феврале 2014 года судьи Николай Тарасов, Наталия Рассомагина и Сергей Рогожин решили, что соглашение между Труновым и ЗИОМАРом нельзя квалифицировать как договор об отчуждении права на получение патента, о котором говорит ст. 1357 ГК РФ. В этом документе не содержится указания на переход права на какой-либо результат интеллектуальной деятельности, а также ничего не говорится о пределах тех прав и способов, которыми лицензиат может это изобретение использовать. Не нашли судьи и никаких доказательств того, что полезная модель была разработана Труновым в связи с выполнением его трудовых обязанностей или конкретного задания работодателя.
Довод ЗИОМАРа о пропуске истцом 3-летнего срока тройка судей отвергла. Они решили, что нормы ст. 1398 ГК РФ и п. 1 ст. 29 действовавшего на момент соглашения между Труновым и патентообладателем патентного закона устанавливают специальный срок давности для исков по патентам на полезную модель – 10 лет, то есть весь период их действия.
Кассация оставила решение Тарасова и коллег без изменения, но ЗИОМАР подал жалобу в Верховный суд РФ, и судья Владимир Попов счел, что нижестоящие инстанции могли допустить ошибку. По его мнению, они дали неправильную квалификацию соглашения истца с Труновым – расценили его лишь только как договор о выплате авторского вознаграждения, но не приняли во внимание заявку на получение патента и «предшествующее поведение сторон».
В минувший вторник, 25 ноября, это дело в ВС рассматривала коллегия в составе самого Попова, а также Натальи Павловой и Елены Борисовой. Выступавшая от имени ЗИОМАРа директор по корпоративному управлению и правовому обеспечению Светлана Веселкова повторила уже звучавшие аргументы и добавила, что все изобретатели были руководителями предприятий атомной области, а потому выполняли разработки в рамках своих трудовых обязанностей. Веселкова просила коллегию ВС отправить дело на новое рассмотрение в СИП.
У Марины Журавлевой, которая представляла Степанову, судья Попов поинтересовался, обращалась ли ее доверительница за взысканием вознаграждения, предусмотренного соглашением между Труновым и ЗИОМАРом. Та ответила отрицательно, после чего суд отправился совещаться. Вернувшись, коллегия огласила свою позицию: отправить дело на новое рассмотрение.
Решение ВС по делу СИП-223/2013 будет иметь значение еще для двух споров между ЗИОМАРом и Степановой. В рамках одного из них (СИП-222/2013) – Надежда Кручинина, Елена Пашкова и Никита Погадаев – в марте приняли такое же решение, как и Тарасов с коллегами. А вот в деле СИП-204/2013 тройка судей в составе Александра Снегура и уже упоминавшихся Наталии Рассомагиной и Сергея Рогожина отказали заявительнице. В своем решении они сослались на информацию ОКБ «Гидропресс», из которой следует, что спорная полезная модель была создана Труновым в порядке служебного задания. Кроме того, как решил суд, наличие в заявлении о выдаче патента подписей всех авторов однозначно свидетельствует о том, что их волеизъявление было направлено на передачу права на патент ЗИОМАРу. А соглашение предприятия с авторами СИП квалифицировал как смешанный договор, который регулирует отношения между сторонами. «Доказательств того, что с момента выдачи оспариваемого патента по настоящее время авторы полезной модели (в том числе Трунов) ставили под сомнение, оспаривали факт передачи ими права на получение патента [ЗИОМАРу] в материалах дела не имеется», – также заметили судьи. Однако в вопросе о сроке давности коллегия были солидарна с тройками Тарасова и Кручининой.
Наш комментарий:
Максим Лабзин, ИНТЕЛЛЕКТ-С, специально для портала Право.Ru:
Эксперты считают решение ВС обоснованным и отмечают, что позиция суда важна и по вопросу трактовки договора Трунова с ЗИОМАРом, и по сроку давности. До сих пор не ясно, как следует понимать фразу п. 2 ст. 1398 ГК и аналогичное положение ранее действовавшего патентного закона о том, что патент может быть оспорен в течение срока его действия, отмечает партнер Группы правовых компаний ИНТЕЛЛЕКТ-С Максим Лабзин. «Стоит ли это положение трактовать в качестве специального срока исковой давности, либо здесь речь идет о неком условии, которое является лишь дополнительным уточнением к общему сроку исковой давности?» – задается он вопросом. По его мнению, правильным является второй вариант толкования, ведь иначе срок исковой давности вообще отсутствует.
А юрист юркомпании «Некторов, Савельев и партнеры» Александр Баженов основной проблемой видит вопрос о квалификации соглашения, заключенного между авторами и патентообладателями. «СИП рассмотрел дело через призму законодательства, относящегося именно к интеллектуальной собственности, – поясняет эксперт. – В данном же случае существенным является определение реально сложившихся отношений между авторами и патентообладателем». Баженов считает, что СИП использовал формальный подход, что и привело к принятию неправильного акта. Лабзин же допускает, что в вопросе о квалификации договора могли быть разные точки зрения, но вообще, СИП, наверное, не прав. «Если общество платит автору изобретения какие-то деньги в связи с этим изобретением, да еще и определяет способы его использования автором, то это скорее свидетельствует о том, что сам автор рассматривал это общество в качестве патентообладателя, а себя – нет», – говорит эксперт.
Похожие материалы
