«Главное — не попадать в поле зрения властей»
Почему сегодня бизнесу лучше «не отсвечивать, потихонечку лежать, притворившись полумертвым» — интервью Павла Репринцева.
Адвокат Павел Репринцев, советник INTELLECT, специализируется на защите предпринимателей по уголовным делам экономической, должностной и коррупционной направленности. В интервью «Деловому кварталу» он рассказал о либерализации уголовных составов по налоговым преступлениям в сфере предпринимательства, об опасности использования «серого импорта» даже во благо государства и о том, почему сегодня не надо быть слишком успешным.
— В начале 2023 года вы отмечали, что главные уголовные риски предпринимателей в текущей ситуации связаны с налоговыми преступлениями. Что за год изменилось в законодательстве и в правоприменении в этой сфере?
— В 2023 году были введены послабления (Федеральный закон от 18.03.2023 №78-ФЗ) в отношении уголовных составов по налоговым преступлениям (ст.199 УК РФ — уклонение организацией от уплаты налогов, сборов и/или страховых взносов). Преступления, квалифицированные составами ст. 199.1 (неисполнение обязанностей налогового агента), 199.2 (сокрытие денежных средств, имущества организации или ИП) и ст. 199.4 (уклонение от уплаты страховых взносов) УК РФ, перевели из категории тяжких в категорию средней тяжести. Максимальные сроки лишения свободы по этим статьям были снижены до пяти лет.
Существенно сократились сроки давности привлечения к уголовной ответственности: по ч. 2 ст.199, ч. 2 ст.199.1 и ч. 2 ст.199.2 — с десяти до шести лет, по ч. 2 ст.199.4 — с шести до двух лет. В случае уплаты в полном объеме недоимки, пеней и штрафов уголовное дело не должно возбуждаться, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению.
Перевод налоговых преступлений в категорию средней тяжести нельзя не приветствовать. Если дело дойдет до суда, лица, привлекаемые к ответственности (директор, бухгалтер, бенефициар), скорее всего, не будут приговорены к реальному лишению свободы. Поскольку наши суды стараются не отправлять в тюрьму тех, кто впервые совершил преступления небольшой и средней тяжести.
Сейчас мы видим, что количество материалов по налоговым преступлениям увеличивается, однако далеко не каждый кейс приводит к возбуждению уголовного дела, даже если недоимка составляет 50–100 млн руб.
Конечная цель государства — побудить налогоплательщика уплатить всю сумму в бюджет. Если предварительный анализ покажет, что взять с человека/компании нечего, скорее всего, дело даже не будет возбуждено.
Эффективность работы следственных органов по налоговым составам оценивается не по количеству людей, привлеченных к уголовной ответственности, а по суммам, которые удалось возместить в ходе дела. Насколько мне известно, этот показатель должен составлять чуть ли не 100%. То есть если предприниматель не заплатил 30 млн руб., сумма возмещения должна быть как минимум такой же. При этом, помимо самой недоимки, есть штрафы и пени, зачастую составляющие не меньше половины размера недоимки.
Если в отношении предпринимателя возбуждают уголовное дело по налоговому составу, это означает две вещи. Во-первых, что правоохранители (сотрудники СК, налоговой, ОЭБиПК) знают, что с него есть что взять (возможно, другой бизнес или имущество, которые позволят погасить долг). Во-вторых, его будут упорно побуждать погасить долг.
Надо отдать должное следователям: если человек выражает готовность платить, но ему требуется рассрочка, взаимодействие с правоохранителями происходит полюбовно и дипломатично. Например, по одному из дел нам удалось снизить сумму, подлежащую уплате в бюджет, и клиент обязался возместить ее в течение года. За это время работа по делу практически не велась: по сути, на допросах следователь лишь уточнял сроки внесения следующего платежа. После погашения задолженности дело было прекращено в связи с истечением сроков давности.
— «Расстались полюбовно» — неплохой исход. Что происходит, если предприниматели не согласны с налоговыми начислениями?
— Дело направляется в суд, при этом правоохранители активно проводят следственные действия. Например, производят обыски не только в компании, директор которой уклонился от уплаты налогов, но и в дружественных (аффилированных) организациях. В ходе обыска следовать может изъять все подчистую (технику, документы), при этом его нередко могут сопровождать сотрудники СОБРа с автоматами.
Бывают ситуации, когда подобная поддержка необходима для обеспечения безопасности. Но зачем к ней прибегать, зная, что в офисе сидят только женщины-бухгалтера? Ради устрашения — таким образом демонстрируется потенциал действия системы.
В целом по налоговым составам есть два сценария развития событий: первый — вы договариваетесь и платите недоимку; второй — вы активно сопротивляетесь, но при этом надо быть готовым к тому, что правоохранительные органы будут всячески усложнять вам жизнь.
— Является ли истечение срока давности по налоговому составу 100-процентной гарантией безопасности для предпринимателя?
— Нет, поскольку сотрудники правоохранительных органов не сидят на месте: они активно применяют разные ухищрения. Представим, что сумма недоимки меньше 45 млн руб. В этом случае срок давности привлечения к уголовной ответственности составляет два года. Зачастую материалы попадают в Следственный комитет, когда сроки давности выходят. Но пополнять бюджет надо, а в рамках возбужденного уголовного производства это легче сделать. Поэтому следователи возбуждают дело по второй части ст. 199 УК — преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору.
Не все предприниматели допускают возможность такого исхода: они видят, что сроки давности истекли — и успокаиваются. Но государство, как и казино, всегда в выигрыше, его не обмануть. Если потребуется завести уголовное дело, чтобы побудить вас оплатить недоимку, его заведут.
— Есть ли смысл бороться за сумму доначисления?
— Безусловно. Налоговые органы не всегда проводят работу досконально и безупречно. Есть прецеденты, в том числе по моим делам, когда по первому акту проверки начисляют 260 млн руб., потом сумму снижают в пять раз, а в результате судебных разбирательств она становится еще меньше. Но следственные органы исходят из актов налоговой, и, к сожалению, в экспертных заключениях соответствующих отделов при следственных управлениях нередко просто дублируют заключения налогового органа.
Приведу пример: по акту налоговой проверки была назначена экспертиза. В выданном СК заключении фигурировала такая же сумма, как в акте налоговой. Налогоплательщик не был с ней согласен. Пока СК проводил свою экспертизу, налоговый орган выдал ему второй акт проверки, где сумма была снижена. Предприниматель передал его в СК. Последовала вторая экспертиза, и она снова подтвердила выводы налоговой и тоже уменьшила сумму недоимки.
Напомню, что в 2022 году в Уголовно-процессуальный кодекс были внесены изменения, согласно которым правоохранительные органы должны проводить проверки по составам, связанным с уклонением от уплаты налогов и сборов, только на основании материалов, поступивших из налоговой инспекции. Но с учетом экономической ситуации и необходимости пополнения бюджетов в ближайшие годы количество материалов (и уголовных дел) по налоговым составам будет расти.
— По каким статьям, не связанным с налогами, растет/снижается число уголовных дел в отношении предпринимателей?
— Возбуждается очень много уголовных дел по взяткам. В этом направлении активно работают и ОЭБиПК, и ФСБ. Зачастую такие дела связаны с активно финансируемыми государством отраслями и интересом предпринимателей к подобным контрактам: где больше денег — всегда выше коррупция.
Периодически появляется информация о проверках нецелевого использования денежных средств. Как правило, такие процессы связаны со сменой руководства госструктур: новый руководитель не хочет отвечать за ошибки старого и проводит аудит. Такие истории могут выливаться в уголовные дела, потому что было бы желание, а факт нецелевого использования средств всегда можно найти.
Мы прекрасно понимаем, как это происходит: деньги надо освоить в конкретный срок, иначе в следующем году финансирование не выделят или урежут. Ответственное лицо подписывает акт, хотя работы не выполнены, в дальнейшем на его основании может быть открыто уголовное дело.
Растет число банкротств, это закономерно приводит к увеличению числа уголовных дел в отношении директоров. Растраты, мошенничества — вот основные составы, которые всегда идут рука об руку с банкротствами. Некоторые пытаются привлечь к уголовной ответственности в рамках банкротств бывших партнеров и должников.
Еще есть некий тренд, связанный с возбуждением дел в чьих-то интересах: в СМИ все чаще всплывают истории, где потерпевшими либо заинтересованными лицами становятся госкорпорации и связанные с ними организации. Со временем становится известно, что до инициирования дела имел место интерес к приобретению актива, шли переговоры, потом возникло обвинение по уголовной статье, прошли обыски. Зачастую организации-«интересанты» находятся в Москве, поэтому обвиняемых садят в самолет и увозят. А дальше начинается «басманное правосудие». В подобных историях административный ресурс выступает как козырь в рукаве того, кто им располагает.
— Есть ли смысл бороться, если потерпевший (заинтересованное лицо) — государственная или окологосударственная компания?
— Бороться надо, надо всеми законными способами доказывать свою правоту. Но тренд на сегодня такой, что по какой-то причине, когда возникают споры между предпринимателями с одной стороны и государством либо его компанией с другой, уголовные дела возбуждаются очень легко. Противопоставить что-либо этой репрессивной машине крайне сложно. Вроде бы в стране есть прокуратура — орган, который должен следить за соблюдением законов, но, к сожалению, мы видим, что зачастую она поддерживает все ходатайства следствия, а суд на это почему-то закрывает глаза.
Все, что остается нам, адвокатам, — методично обжаловать решения, которые, на наш взгляд, незаконны, выражать свое несогласие.
Я не говорю, что это цепочка, которую не порвать. Есть вышестоящие суды, куда можно обратиться, обжаловать, и, надо отдать должное, сейчас отмены или изменения приговоров или постановлений судов в вышестоящих инстанциях встречаются достаточно часто. Это, безусловно, заслуга появления кассационных судов и рассмотрения дел по правилам сплошной кассации.
— В последние два года бизнес здорово помог государству, в том числе в поддержании работоспособности стратегически важных отраслей: находил новых поставщиков товаров, попавших под санкции, выстраивал логистические цепочки... Есть ли уголовные риски у таких компаний?
— Представим, что компания «А» просит поставить компанию «Б» российские комплектующие. Их нет. Тогда берутся китайские, просто шильдики переклеиваются. А это противозаконно. Существует острая потребность в ремонте и обслуживании механизмов для стратегически важных отраслей, таких как авиастроение. Компоненты приходится добывать с использованием параллельного («серого») импорта. Но это может обернуться неприятными последствиями для «добытчиков», поскольку компонент есть, он прошел испытания, но сертификата качества на него нет. В итоге возбуждается уголовное дело.
В подобных ситуациях возникает вопрос: что получит предприниматель сейчас или спустя какое-то время — грамоту, медаль или срок? Об этом стоит помнить.
Мы видим, что многие компании, особенно из числа таких, которым раз-другой пришлось взаимодействовать с государством и повезло «отскочить», придерживаются позиции: «спасибо, больше не хочется». Потому что при желании уголовный состав в их деятельности всегда можно найти.
В целом, если компания не работает с государством и не лезет в его дела, она может вести бизнес. Главное — не попадать в поле зрения властей, «не отсвечивать», потихонечку лежать, притворившись полумертвым, и так свою копеечку зарабатывать. И не надо быть слишком успешным — вдруг кто-то позарится и придет с предложением, от которого нельзя отказаться.
Беседовала Виктория Говорковская
Источник: DK.RU
Статьи экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
Похожие материалы
_80_80.jpg)
