Проблемы бизнеса из-за антироссийских санкций
Роман Речкин, INTELLECT: «Если без одежды мы переживем, то без станков из Европы у нас ничего не получится».
Судя по рассказам представителей бизнеса в личных беседах, а также в публичных интервью, запаса импортного сырья и материалов им в среднем хватит на 1,5-3 месяца. Бизнес на срок более трех месяцев в нормальной ситуации не запасается — это нерентабельно. Но при этом я захожу на сайт Минпромторга и там написано: «Мы восстановим логистические цепочки за 3-6 месяцев». Больше как будто никаких проблем не возникло, а механизмов решения каких-то проблем не нужно.
При этом главный конвейер АвтоВАЗа стоит, главный конвейер КамАЗа — стоит, вскоре встанет завод «ПСМА Рус» в Калуге, где собирают автомобили Peugeot, Citroen и Opel. Потому что все работают по одной и той же системе: им перестали поставлять комплектующие, и бизнес встал. Это касается и других отраслей бизнеса.
Например, в Екатеринбурге есть производитель женских прокладок, где используется финская целлюлоза. Аналогичной целлюлозы, такого же качества, в России не производят. И у людей тоже встал бизнес. Сейчас они пытаются обходными путями, в том числе и с нашей помощью завезти эту целлюлозу. Но даже если ее удастся поставить в Россию, то тут нужно понимать, что логистические издержки возрастут кратно.
У бизнеса сейчас есть вопросы решаемые и нерешаемые. Есть санкции, которые предполагают запрет на поставку оборудования, товаров, комплектующих. Это в основном касается изделий двойного назначения: сложного технологического оборудования, станков и прочего. Эти вопросы нерешаемые.
Никто не подпишется обходить санкции. Казахстан уже сообщил, что составил перечень ТНВЭД (товарная номенклатура внешнеэкономической деятельности. — "Ъ-Урал") санкционных товаров. Это делается, чтобы пресечь обход санкций через Казахстан. И Казахстан всем говорит, что не собирается участвовать в таких схемах.
То есть вещи, которые прямо запрещены санкциями, юридическими методами, наверное, не решить. Они могут быть решены полукриминально, то есть неофициальными закупками, по «рисованным» документам, через непонятные компании в третьих странах.
Второй актуальный вопрос бизнеса — решаемый. Это касается поставок товаров, в отношении которых не принимались санкции, никто не запрещает их поставку, но сам поставщик принял такое решение. Например, в ситуации с финской целлюлозой производитель говорит, что просто не будет поставлять, потому что не хочет поставлять что-либо в Россию. Возникают вопросы: ты не хочешь поставлять на российскую фирму? Давай ты поставишь на казахскую или турецкую.
Там вопрос заключается в том, что теоретически можно создать логистические цепочки, пустив товар через транзитную юрисдикцию. Но для этого надо все создавать: у тебя должна быть фирма в соответствующей юрисдикции, у нее должен быть счет, а его сейчас еще попробуй открыть.
И все это надо решать более-менее оперативно. И юрисдикцию правильно выбирать, потому что у каждой есть и плюсы, и минусы. Сейчас для бизнеса актуально решать эти вопросы.
С другой стороны, сейчас запросы бизнеса также связаны с последствиями неисполнения договоров. Есть конкретный пример по КамАЗу. Коробки передач и кабины заводу поставляет немецкая компания Daimler Truck AG. И она 28 февраля остановила поставки комплектующих в Россию. Нет каких-либо санкций, формально не запрещено, поставщик сам принял такое решение. Это происходит, скорее всего, из-за психологической атмосферы: «если мы продолжаем поставку, то поддерживаем Россию».
И возникает вопрос: есть договор с иностранным поставщиком, который оказываться исполнять его, что тогда должно делать предприятие в России? Можно ли расторгнуть договор или применить последствия в виде освобождения от ответственности?
Ведь КамАЗ уже заключил с каким-то российским покупателем договор поставки, а исполнить его и поставить автомобиль невозможно. Являются ли такие обстоятельства форс-мажорными, что делать с договорами? Эти ситуации происходят прямо сейчас.
Многие европейские компании не просто уходят, но и говорят, что не будут поставлять в Россию. И если без одежды мы переживем, то без технологических узлов, станков из Европы у нас ничего не получится. Более того, мне, например, казалось, что у нас в АПК все хорошо: сажаем, выращиваем. Но оказалось, что даже весь семенной материал — импортный: картофель, другие овощи. Семена завозятся ежегодно. Конечно, на 2022 год все закупили еще в конце 2021 года. Но что будет в 2023 году — большой вопрос. С большой долей вероятности материал не завезут.
Надо отметить, что вопрос с отказом европейских производителей от поставок товаров по собственной инициативе не особо хорошо решается. Ты можешь пойти в суд, но, скорее всего, это будет суд за границей. То есть чтобы подать иск, придется понести затраты, может, поехать за границу или обратиться к местному юристу. Суды в Европе и США могут идти годами. 3-5 лет — это там считается нормой. Но выживет ли твой бизнес к тому времени?
А как будет исполняться решение суда в отношении компании, у которой нет никаких активов в России? В такой ситуации придется, наверное, либо о чем-то договариваться, либо искать альтернативных поставщиков. Потому что слова о том, что Китай все поставит вместо Европы — лишь иллюзия.
У нас из России представление, что мы центр мира, что мы огромный рынок. Но в 2013 году доля России достигла своего пикового значения в 3% мирового ВВП, а к 2019 году этот показатель упал до 1,89 %. Это понимание сильно отрезвляет.
Очень немного мировых производителей, у которых Россия занимает хотя бы 20% от их общей выручки, у большинства она составляет 1,5-5%. Например, Apple зарабатывает в России 1,3% от общей выручки, Samsung — 1,7%, Nestle — 2%. Последствия отказа от рынка России для них невелики. Конечно, сами мы какие-то товары будем производить, но они будут низкого качества и по высокой цене.
Источник: статья Романа Речкина, INTELLECT, в газете «КоммерсантЪ»
Статьи экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
«КоммерсантЪ»
Похожие материалы
