Диапазон значений регистрации
О «негативной» и «позитивной» системе регистрации прав, а также о регистрационной системе без подтверждения прав на имущество.
По общему правилу гражданские права возникают на основании действий частных лиц, в первую очередь — заключаемых ими договоров и иных сделок. Непосредственное участие публичной власти в гражданском обороте, даже в нашем — с его прежней большой (а может быть, — и вновь расширяющейся) долей публичных участников — все-таки остается незначительным. Однако есть такая группа публичных актов, которые специально направлены на гражданско-правовые последствия — это акты регистрации гражданских прав.
Регистрация гражданских прав — не новшество для отечественного законодательства. Она была закреплена уже в первоначальной редакции части первой ГК РФ, принятой почти 30 лет назад. И если тогда нормы о ней находились в контексте регулирования оборота недвижимости, то в ходе реформы гражданского законодательства начала 2010-х гг. Кодекс пополнился ст. 8.1, посвященной государственной регистрации гражданских прав вообще, не только на недвижимое имущество (Федеральный закон от 30 декабря 2012 г. №302-ФЗ)1.
Несмотря на то что сфера действия общих норм о регистрации была расширена, нельзя не заметить происхождения этих норм, с точки зрения их содержания, именно из правил о регистрации прав на недвижимость — самой, пожалуй, разработанной, дольше всех существующей и самой детально обсужденной как в научных текстах, так и в судебной практике системы регистрации гражданских прав. Именно регистрация прав на недвижимость послужила той основой, на которой была построена ст. 8.1 ГК РФ. В то же время нельзя забывать, что хотя эта регистрационная система — модельная для нашего права (и не без оснований), она является не единственной, и далеко не всегда принятые в ней подходы применяются в других регистрационных системах. Более того, ст. 8.1 ГК РФ охватывает не все системы учета гражданских прав, которые известны нашей правовой системе: так, по самому своему названию она посвящена лишь системам государственной регистрации и не распространяется на системы частных регистраций (например, на учет прав на бездокументарные ценные бумаги), также она лишь частично затрагивает вопросы учета прав участников юридических лиц: правилам ст. 8.1 подчинен учет прав на доли в уставном капитале ООО, но сама организация реестра юридических лиц, в котором учитываются такие права, производна от регистрации не гражданских прав, а субъектов гражданских отношений. Наконец, существуют в нашей стране и такие регистрационные системы, которые, не имея де-юре гражданско-правового значения, фактически приобретают таковое на практике — например, регистрация автотранспортных средств. В данной статье Александр Латыев, партнер юридической фирмы INTELLECT, рассматривает, как влияют на оборот соответствующих объектов по-разному организованные системы регистрации или учета различных гражданских прав.
Регистрация прав на недвижимость как «негативная» система
Начнем с архетипической для нашего права системы регистрации недвижимости. Учреждение любой системы регистрации является значительным усложнением оборота: при установлении законом требования о государственной регистрации участникам такого оборота оказывается уже недостаточно договориться об условиях передачи имущества и фактически передать его — необходимо еще и совершить ряд организационных действий по подаче заявления на регистрацию, уплатить государственную пошлину, дождаться, пока регистрация будет осуществлена, а в сложных случаях — еще и убедиться в том, что в осуществлении регистрации не будет отказано. Подобное усложнение обосновано лишь тогда, когда оно приносит какие-то выгоды — например, создает препятствия для нарушения прав, облегчает их защиту или дает еще какие-то преимущества самим участникам оборота, а не посторонним по отношению к ним лицам (государству в лице его налоговых органов или кредиторам тех лиц, чьи права зарегистрированы). Если бы регистрация только облегчала начисление и взимание налогов, а кредиторам позволяла знать, какое имущество принадлежит их должникам и, соответственно, на что они могут обратить взыскание, то мы бы увидели, как управомоченные лица стараются избежать регистрации их прав, бесконечно придумывая обходные схемы, позволяющие им избавиться от этого требования, лишь обременяющего их.
Этого в нашей стране сегодня, однако, не происходит. Даже наоборот: нередки ситуации, когда пытаются зарегистрировать как недвижимость то, что ею не является. Значит, участники оборота видят для себя выгоду в регистрации? В чем же она заключается?
Не будем отрицать: в значительной мере популярность регистрации недвижимости обусловлена не столько ее гражданско-правовым значением, сколько тем, что ее наличие позволяет осуществлять большое количество публичных по своей природе прав. Если право не зарегистрировано, проблематичными становятся:
- регистрация по месту жительства и вытекающие из этого правовые последствия (от возможности участия в местном самоуправлении до посещения медицинских учреждений и школ),
- регистрация юридического лица и вообще ведение любой деятельности в нежилом помещении,
- получение различного рода разрешений и т.д.
Однако не только этим выгодна регистрация: она действительно позволяет надежнее защищать права от нарушений — недаром в старой юридической литературе использовали выражение «укрепление прав». Кроме того, регистрация позволяет опубличивать и тем самым также делать прочнее права, для осуществления которых не требуется вступать во владение объектом недвижимости, в первую очередь — залоговое право2.
Известно, что регистрация прав на недвижимость обладает свойством публичной достоверности: любое лицо может полагаться на регистрационные записи («что есть в реестре, — то есть и в действительности, а чего нет в реестре — того в правовой реальности нет»). Однако публичная достоверность в нашей регистрационной системе небезусловна: запись о зарегистрированном праве может не соответствовать материальному праву — как из-за того, что некоторые права на недвижимость правомерно возникают без регистрации (например, права на унаследованную недвижимость появляются с момента смерти наследодателя, а зарегистрировать свои права наследники смогут лишь по получении свидетельства о праве на наследство через полгода после этого момента, так что в течение минимум полугода по данным ЕГРН собственником будет считаться уже умерший человек, а подлинный собственник — наследник — в реестре указан не будет), так и по более критичным для правовой системы основаниям, связанным с объективно неправомерным внесением записи в реестр (например, если такая запись внесена на основании недействительной сделки). Нашему праву вообще свойственно принципиальное допущение возможности несовпадения материального права и сведений ЕГРН. Именно поэтому возможна, например, виндикация недвижимости истцом, чьи права на недвижимость не зарегистрированы, от ответчика, не только владеющего спорным имуществом, но и подтверждающего правомерность своего владения записью в реестре. Если истец в такой ситуации докажет материальную неосновательность регистрации права за ответчиком и в то же время принадлежность себе права в отсутствие регистрации (либо потому, что оно возникло без регистрации, либо ввиду ее неправомерного прекращения), он добьется удовлетворения иска и тем самым признания того, что все это время именно он оставался собственником, несмотря на регистрацию права за ответчиком. Аналогично и абз. 2 п. 6 ст. 8.1 ГК РФ допускает возможность того, что некое лицо будет знать о несоответствии материального права и регистрационных данных, и устанавливает, что такое лицо не может ссылаться на публичную достоверность реестра.
Таковы характерные особенности так называемой «негативной» регистрационной системы, создающей, пусть и сильную, но все же опровержимую презумпцию достоверности регистрационных записей. На них, например, могут полагаться кредиторы лица, чье право зарегистрировано, и при обращении взыскания на его имущество либо его банкротстве вполне могут рассчитывать на удовлетворение их требований за счет того имущества, права на которое зарегистрированы за их должником в ЕГРН. Однако не исключен и тот вариант, что найдутся лица, которые оспорят права такого должника и в силу этого смогут вывести это имущество из-под претензий кредиторов. Вероятна, конечно, и обратная ситуация, когда имущество принадлежит должнику, но при этом его права не зарегистрированы или же и вовсе имеется запись о правах иных лиц. В силу негативного характера регистрационной системы кредиторы вполне могут рассчитывать и на такое имущество, но его поиск по понятным причинам будет значительно сложнее.
С точки зрения публичной достоверности аналогию недвижимости составляют регистрационные системы в отношении прав на регистрируемые объекты «интеллектуальной собственности», доли в уставном капитале обществ с ограниченной ответственностью, а также системы регистрации на транспортные средства, отнесенные к недвижимости в силу закона (подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания).
«Позитивные» системы регистрации прав
Мировой практике известны системы «позитивной» регистрации, при которой регистрационные записи безусловно означают наличие права, а вариант расхождения регистрации и материального права практически исключен. Такова, например, возникшая в Австралии и распространенная в некоторых странах регистрационная система, названная по имени ее создателя системой Торренса3. Впрочем, даже в ней возможно оспаривание регистрационных записей в случае совершения регистратором преступления при их внесении, так что можно утверждать, что абсолютно позитивных регистрационных систем недвижимости в мире не существует. Чтобы найти их в российском праве, нужно покинуть область недвижимости и даже область государственной регистрации гражданских прав и обратиться к другим системам учета этих прав.
Так, к позитивной регистрации очень сильно приближается регистрация прав на бездокументарные ценные бумаги. ГК РФ в ст. 149.3 допускает их истребование, т.е. ту же самую гипотезу принадлежности таких ценных бумаг с точки зрения материального права не тому лицу, за которым они зарегистрированы, а иному — с чьего счета они были неправомерно списаны. Однако бездокументарные ценные бумаги всегда являются имуществом родовым — на лицевом счете в реестре держателей ценных бумаг учитываются не отдельные ценные бумаги, а их количество. Поэтому и формулировка п. 1 ст. 149.3 ГК говорит о возврате того же количества, а не тех же самых ценных бумаг. Эта формулировка имеет не слишком большое значение, если у неправомерно получившего ценные бумаги нет других бумаг того же типа, однако приобретает смысл в случае смешения неправомерно полученных бумаг с приобретенными правомерно. Представим, что ответчик до предъявления к нему иска приобретал такие же бумаги у других лиц, отчуждал их, отдавал в залог и т.д. Чьими ценными бумагами он распоряжался — правомерно приобретенными своими или незаконно полученными от истца? В силу их родового характера ответить на этот вопрос нельзя — можно лишь ввести неопровержимую презумпцию того, что в первую очередь все распорядительные действия совершаются ответчиком с его собственными ценными бумагами, и лишь тогда, когда количества правомерно приобретенных бумаг для дальнейшего распоряжения будет уже не хватать, он начнет распоряжаться теми, что неправомерно получены от истца. Таким образом, сведения реестра держателей ценных бумаг разойдутся с материальным правом только тогда, когда количество ценных бумаг на лицевом счете станет равно количеству спорных ценных бумаг или меньше его. Если взглянуть на ситуацию с точки зрения кредиторов того, за кем зарегистрированы бездокументарные ценные бумаги, у них будет еще меньше оснований сомневаться в их принадлежности должнику и соответственно еще больше оснований обратить на них взыскание.
Новые технологии приносят новшества и в этой части. Цифровые права (в любой их разновидности), ставшие популярными в последние годы и получившие закрепление в ГК, отличаются от других тем, что они также регистрируются, однако, как правило, не в централизованном, а в распределенном реестре, построенном на технологии блокчейн. Транзакция, подтвержденная информационной системой, является необратимой и, даже будучи совершенной в отсутствие материально-правовых оснований, закрепляет принадлежность цифрового права лицу, за которым оно записано в данной системе. В связи с этим цифровые права также основываются на позитивной регистрационной системе. При этом такие права – в отличие от бездокументарных ценных бумаг – могут быть уже не только родовыми, но и индивидуально определенными, что подчеркивается даже названием одной из разновидностей таких прав — невзаимозаменяемые токены (NFT).
Регистрационные системы без подтверждения гражданских прав на имущество
Однако если есть в нашей стране регистрация гражданских прав, имеющая гораздо большую силу, чем дает образцовая регистрационная система — система регистрации прав на недвижимость, то должны, наверное, найтись и противоположные примеры, в которых регистрация вообще не подтверждает гражданских прав на имущество? И действительно, такие системы мы найдем без труда.
Наиболее известной из них является регистрация транспортных средств — автомобилей, самоходных машин, маломерных судов и т.д. С точки зрения закона такая регистрация имеет исключительно публично-правовое значение, однако означает ли это, что на нее вовсе нельзя ориентироваться при определении принадлежности гражданских прав на соответствующее имущество? Ни в коем случае: судебный пристав-исполнитель или арбитражный управляющий при поиске имущества должника направляют запросы не только в органы, осуществляющие регистрацию, которая имеет гражданско-правовое значение, но и в органы, регистрирующие транспортные средства и т.п. И это действие является вполне разумным и обоснованным. Хотя наличие такого рода регистрации не позволяет сделать безусловный вывод о принадлежности имущества должнику, но позволяет – как минимум – задать об этом вопрос, а если принадлежность имущества будет отрицаться, — перенести бремя доказывания на отрицающего.
Следовательно, такая регистрация тоже имеет гражданско-правовое значение, но лишь в виде презумпции, которая может быть опровергнута не только в судебном порядке, — в отличие от презумпции, создаваемой регистрацией гражданских прав, предусмотренной ст. 8.1 ГК РФ.
***
Как видим, любая регистрация гражданских прав имеет значение, однако ее значимость может варьироваться в широком диапазоне — от практически не опровергаемого подтверждения факта принадлежности имущества до всего лишь презумпции его принадлежности тому, за кем оно зарегистрировано. Основной же тип регистрации, предусмотренный ст. 8.1 ГК РФ, оказывается в этом диапазоне примерно посередине, допуская возможность опровержения регистрационных записей, но только с соблюдением формального требования вынесения соответствующего судебного решения.
Источник: «Адвокатская газета» (№5 (406) / 2024)
Статьи экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
[1] Хотя нельзя не заметить, что Суд по интеллектуальным правам считает положения ст. 8.1 ГК РФ неприменимыми к регистрации прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации — см. Справку о соотношении статьи 8.1 Гражданского кодекса Российской Федерации с положениями раздела VII Гражданского кодекса Российской Федерации «Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации» (утв. постановлением Президиума Суда по интеллектуальным правам от 22 августа 2014 г. №СИП-21/10).
[2] Показательно, что регистрационная система в Германии — стране, откуда мы позаимствовали многие принципы ее организации, — именуется также ипотечной системой, ведь осуществление права собственности или прав, связанных с использованием недвижимости, зачастую можно наблюдать невооруженным взглядом, в то время как ипотека – пока не возникли основания для обращения взыскания на имущество, таким взглядом не заметна и потому наиболее нуждается в регистрации как средстве демонстрации всем третьим лицам, заменяющем владение.
[3] См.: Бевзенко Р.С. Регистрационный конструктор, или Как создать идеальную регистрационную систему? (к русскому переводу работы Р. Торренса) // Вестник гражданского права. 2018. №2. С. 201-225.