«Дело сочинских садоводов»: анализ выводов КС
Можно ли признать отсутствующим право собственности на земельный участок, если выяснилось, что он расположен на особо охраняемой территории?
Конституционный Суд решал, можно ли, невзирая на все сроки давности и добросовестность приобретателей, истребовать у граждан в государственную собственность земельные участки, которые, как спустя много лет оказалось, должны были входить в состав особо охраняемой природной территории, и должно ли государство выплачивать какую-либо компенсацию за такое изъятие. Постановление КС РФ от 28 января 2025 года №3-П прокомментировал Александр Латыев, партнер юридической фирмы INTELLECT.
В первую очередь отметим, что предмет спора, потребовавший разъяснений Конституционного Суда, вообще слабо связан с Конституцией. Он порожден порочной практикой весьма специфического толкования сотрудниками прокуратуры норм гражданского права, помноженной на нежелание, а может, и неумение судов противостоять этому толкованию и применять те же нормы надлежащим образом.
Главная проблема дела — допустимо ли вообще в рассматриваемой ситуации предъявлять иски о признании прав граждан отсутствующими или же государственные интересы следует защищать виндикационными исками и, соответственно, применяется ли к таким спорам исковая давность — в действительности давным-давно разрешена в совместном Постановлении Пленумов ВС и ВАС РФ от 29.04.2010 №10/22. Высшие суды подчеркнули, что принципиальным является вопрос о владении спорным земельным участком: если истец не владеет участком и тем более если владельцем является ответчик, то допустим только виндикационный иск, погашаемый исковой давностью.
Однако как определить владельца земельного участка? Корректный ответ судам удается найти не всегда. В частности, они нередко признают владельцем того, у кого есть право на спорный участок, что в корне неверно: владение — это факт, который может как совпадать с правом, так и противоречить ему. Именно в последнем случае надлежащим способом защиты является виндикационный иск — иск об истребовании из чужого незаконного владения. Сама его формулировка предполагает, что владение не совпадает с правом. Применение иска о признании права отсутствующим, в таких обстоятельствах являлось бы попыткой обхода закона и лишения ответчика принадлежащих ему средств правовой защиты — возражения об истечении исковой давности или о добросовестном приобретении спорного имущества. На недопустимость заявления требования об оспаривании зарегистрированного права в ситуации, когда ответчик владеет земельным участком, а государство — не владеет, прокуратуре должен был указать еще суд первой инстанции. Однако, как видно, ни он, ни вышестоящие ординарные инстанции нарушения в этом, вопреки указаниям Постановления №10/22, не увидели, а ВС РФ, который, по идее, должен исправлять такого рода системные ошибки, рассматривать жалобы заявителей не пожелал.
Конституционный Суд РФ — надо отдать ему должное — согласился с правильностью подхода, закрепленного в Постановлении №10/22, отметив, что для отказа в применении исковой давности и для возникновения самой возможности оспаривания зарегистрированного права необходимо, чтобы истец (в рассматриваемом случае — Российская Федерация в лице ее органов) владел спорным имуществом, а ответчик, соответственно, не владел им. Однако зафиксировав это, КС будто забыл только что написанное и начал рассуждать совершенно иначе. Он указал, что государство в силу большого объема принадлежащего ему имущества не имеет возможности осуществлять контроль над ним так же, как это могут делать другие участники гражданских отношений. А посему, делает вывод КС, для него это общее условие предъявления иска об оспаривании права — наличие у истца владения — уже не столь обязательно. Даже наоборот: наличие обстоятельств, свидетельствующих о том, что спорным земельным участком владеет ответчик (садовод), — например, обработка земельного участка, установка ограждения и т.п., — с точки зрения КС еще не дает ему права защищаться так, как он мог бы это делать, будь к нему предъявлен виндикационный иск, т.е. ссылаться на исковую давность или на свою добросовестность.
В этот момент следовало бы вспомнить, что ч. 2 ст. 8 Конституции РФ провозглашает равную защиту всех форм собственности. Однако максимум, на который готов был пойти КС, — вернуть ответчикам, только что лишенным защиты исковой давностью, возможность ссылаться на нее, но уже оговорив эту защиту добросовестностью ответчиков, которая в обычной ситуации для применения исковой давности вовсе не требуется.
Таким образом, Конституционный Суд сначала подтверждает правильность разграничения исков по признаку владения, после этого разрушает это разграничение, принципиальное для решения вопроса о применимости исковой давности, а затем снова вводит исковую давность, но уже на иных, существенно усложненных, условиях. Станет ли после этого правоприменение проще и предсказуемее? Очень маловероятно. Подобно тому, как суды ранее фактически не применяли ясно сформулированные указания Постановления №10/22, они теперь не будут применять и положения Постановления КС. Тем более что написано оно намного более сложным языком.
Источник: газета «ЭЖ-Юрист» (№04 (1352) / 2025)
Статьи экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
Похожие материалы
