Адекватность шутника
Сложности доказывания субъективной стороны деяния, предусмотренного ст. 207 Уголовного кодекса РФ.
Комментируя статью Сергея Шулдеева «Шутки на объектах транспортной инфраструктуры с точки зрения уголовной ответственности», адвокат Дмитрий Загайнов, партнер INTELLECT, отмечает, что проблема касается не только объектов транспортной инфраструктуры, но и других, характеризующихся повышенной значимостью. Сложности доказывания субъективной стороны деяния, предусмотренного ст. 207 УК РФ, вызваны тем, что не всегда однозначно можно провести разграничение целеполагания сообщения информации для адресата – то есть лица, воспринимающего информацию и обязанного реагировать на нее по роду службы.
К объектам инфраструктуры, обладающим повышенной значимостью, относятся не только вокзалы и аэропорты. Это могут быть медицинские учреждения, организации образования, в том числе дошкольного, предприятия, связанные с отдыхом и досугом, учреждения, оказывающие услуги правового или финансового характера. Автор комментируемой статьи обращает особое внимание на объекты транспортной инфраструктуры. При прохождении таможенного или пограничного контроля не рекомендуется отвечать на вопросы проверяющих сотрудников в виде шутки. Это не означает, что у проверяющего отсутствует чувство юмора. В процессе исполнения своих обязанностей такой сотрудник обязан реагировать на содержание ответов лица, проходящего контроль и досмотр. Если на вопрос о том, есть ли что запрещенное к провозу, поступит шутливый ответ, который можно интерпретировать по-разному, то «юморист» будет подвергнут более тщательному личному досмотру и осмотру багажа.
Автор приводит примеры того, как неуместная штука имела неблагоприятные для «шутника» последствия вплоть до привлечения к уголовной ответственности по ст. 207 УК РФ «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма».
Сложности доказывания субъективной стороны деяния вызваны именно тем, что не всегда однозначно можно провести разграничение целеполагания сообщения информации для адресата – то есть лица, воспринимающего информацию и обязанного реагировать на нее по роду службы. Например, если будет установлено, что сообщающий информацию о нескольких гранатах в сумке имел в виду фрукты с одноименным названием, не хотел ввести адресата в заблуждение и дестабилизировать работу контролируемого объекта, то состава преступления, скорее всего, не будет, так как сообщение не является ложным, если в сумке действительно лежат плоды граната. Есть и еще один вопрос, на который нужно ответить: мог ли сообщающий в сложившихся условиях донести информацию до адресата в иной словесной форме, чтобы избежать двусмысленности?
Другое дело, если сообщающий имел в виду плоды граната, но в ходе осмотра багажа фрукты не были обнаружены: такое сообщение уже будет являться ложным и, соответственно, квалифицироваться как деяние, совершенное из хулиганских побуждений. Окончательная квалификация деяния зависит от нескольких факторов:
- условия высказывания сообщения,
- обстоятельства, предшествовавшие этому сообщению,
- адресаты (было ли сообщение адресовано неопределенному кругу лиц или сотрудникам, обязанным на нее реагировать),
- форма подачи сообщения (крик, гнев, раздражение, ирония, шепот, жесты и т.п.).
Мотивы сообщения информации могут быть разные. Сообщающий не всегда четко представляет последствия, к которым может привести его поведение, или безразлично относится к их наступлению.
В моей практике был случай, когда помощник арбитражного управляющего, зная, что не укладывается в процессуальные сроки сдачи в канцелярию суда документов с отметкой о получении, и желая избежать порицания со стороны руководства, ничего лучше не придумал, чем отправить в суд электронное сообщение о минировании здания арбитражного суда. В день икс, когда истекал срок сдачи документов, в здание суда никого не запускали. Горе-помощник, уверенный, что срок пропущен не по его вине, на следующий день принес необходимые документы в суд. Однако работа суда была дестабилизирована, сообщение о минировании здания быстро облетело не только юридическое сообщество, но и региональные СМИ. Отправителя сообщения нашли, поскольку оно отправлялось из компьютерного клуба, где велась видеофиксация, и он был осужден по ч. 1 ст. 207 УК РФ (в старой редакции, до внесения в эту норму изменений Федеральным законом от 31 декабря 2017 г. №501-ФЗ).
Полагаю, что ответ на вопрос о направленности умысла лица, сообщающего ложные сведения в виде «шутки» о минировании компетентным органам или лицу, которое по долгу службы обязано реагировать на такую информацию, зависит в первую очередь от правильности оформления и полноты документов, фиксирующих поведение «шутника»: осмотр места происшествия, первичные объяснения. Не исключено, что текст сообщения (письменного или устного) может стать предметом исследования лингвистов для выявления смыслов (в случае их неочевидности). Необходимо также понимать, в каком психоэмоциональном состоянии был заподозренный и насколько адекватна его реакция на обстоятельства. Для этого, как правило, привлекаются специалисты в области психологии и/или психиатрии.
Следует отметить, что в современных условиях ужесточение ответственности по ст. 207 УК РФ вполне объяснимо. Вопрос оценки уместности «шутки», например, о минировании значимого объекта, на практике не вызовет сложностей. Правоприменитель, скорее всего, не будет проявлять мягкости в отношении «шутника».
Источник: «Адвокатская газета» (№6 (407) / 2024)
Статьи экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
Похожие материалы
