Включение вкладчика в реестр банка-банкрота
Срок подачи клиентом банка возражений на отказ АСВ во включении требования в реестр не является пресекательным.
01.09.2022 | Адвокатская газета | Зинаида Павлова
22 августа Верховный Суд РФ вынес Определение №305-ЭС17-10167 (14) по делу №А40-69103/2016 о включении в реестр требований к банку-банкроту денежных требований вкладчика.
В июне 2016 г. ПАО «Агро-промышленный банк Екатерининский» был признан банкротом, его конкурсным управляющим стала госкорпорация «Агентство по страхованию вкладов». Спустя четыре года Сергей Семёнов направил АСВ требование на сумму свыше 9 млн руб. для включения его в реестр требований к должнику на основании договоров банковского вклада. Поскольку Агентство отказалось исполнять такое требование, вкладчик обратился в суд.
Арбитражный суд г. Москвы со ссылкой на ст. 60 и п. 5 ст. 189.85 Закона о банкротстве напомнил, что срок заявления возражений на отказ управляющего составляет 15 календарных дней в редакции закона, применяемой к спорным отношениям. В рассматриваемом случае, заметил суд, заявитель получил уведомление АСВ об отказе 10 ноября 2020 г., а обратился в суд лишь в 21 декабря (т.е. по истечении вышеуказанного срока, который истекал, по мнению АСГМ, 25 ноября). В определении отмечалось, что 15-дневный срок является пресекательным, а возможность его восстановления Законом о банкротстве не предусмотрена, поэтому его пропуск служит самостоятельным безусловным основанием для отказа в удовлетворении требований. Впоследствии этот судебный акт устоял в апелляции и кассации.
Сергей Семёнов обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд, и Судебная коллегия по экономическим спорам согласилась с его доводами. Так, Экономколлегия подчеркнула, что в рассматриваемом деле перед судами встал вопрос о правовой природе срока заявления возражений в отношении отказа конкурсного управляющего включить требование кредитора банка в реестр (10 рабочих дней со дня получения кредитором уведомления конкурсного управляющего – согласно действующей в настоящее время редакции п. 5 ст. 189.85 Закона о банкротстве). Нижестоящие суды квалифицировали такой срок в качестве пресекательного, а потому исключили возможность установления требования по его истечении. Коллегия сочла ошибочной такую квалификацию, поскольку этот срок (в отличие от пресекательных сроков) не устанавливает период существования субъективного права.
«Материально-правовое притязание кредитора к конкурсной массе (при его обоснованности) объективно продолжает существовать независимо от истечения названного срока. При этом полномочие на заявление возражений не образует какого-либо самостоятельного права, а является формой преодоления негативного для кредитора решения арбитражного управляющего относительно обоснованности требования, – отмечено в определении. – Учитывая, что клиент в отношениях с банком является, как правило, более слабой стороной, пропуск им срока предъявления возражений не является основанием для отказа в принятии заявления к производству. В судебном заседании суд должен вынести на обсуждение сторон вопросы о причинах пропуска срока, их уважительности, наличии оснований для его восстановления».
Как пояснила Экономколлегия, уважительность причин пропуска срока может быть оценена независимо от того, заявлено ли кредитором отдельное ходатайство о его восстановлении (по аналогии с разъяснениями, содержащимися в п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 28 июня 2022 г. №21 «О некоторых вопросах применения судами положений главы 22 КАС РФ и главы 24 АПК РФ»). «Поскольку в рассматриваемом случае суд первой инстанции ошибочно квалифицировал правовую природу срока, вопросы об уважительности причин его пропуска и, тем более, об обоснованности требования кредитора по существу не были рассмотрены. Суды апелляционной инстанции и округа названные ошибки суда первой инстанции не устранили», – заключил ВС, который отменил судебные акты нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение в АСГМ.
Наш комментарий:
Вячеслав Бирклей, INTELLECT, специально для «Адвокатской газеты»:
Юрист INTELLECT Вячеслав Бирклей отметил, что в определении Верховного Суда затронута достаточно интересная правовая ситуация, плавно перетекающая в практическую плоскость. «ВС встал на защиту прав клиента банка-должника, высказав при этом два аргумента, которые могут положительно отразиться на дальнейшем формировании судебной практики по аналогичным делам. Но ряд вопросов остаются без ответов», – полагает он.
В частности, отметил эксперт, ВС РФ признал клиента банка-должника слабой стороной договора. По его мнению, такое признание позволяет клиенту получить некоторое преимущество перед иными кредиторами, чьи требования не основаны на договорах банковского вклада в деле о банкротстве кредитной организации. Например, если клиент – слабая сторона договора, то он подлежит большей «опеке» со стороны суда, рассмотрение его требований, заявлений и возражений должно происходить более тщательно, с оглядкой на его фактический статус. «В целом, в позиции ВС в этой части прослеживается социальная направленность на защиту клиентов банков. Каждый клиент банка, являясь по отношению к последнему слабой стороной, может столкнуться с его банкротством, но далеко не каждый знает и разбирается в достаточно сложном банкротном законодательстве, а потому некоторые "поблажки" со стороны судов в отношении таких кредиторов-клиентов следует признать допустимым и желательным явлением в судебной практике», – убежден Вячеслав Бирклей.
Вместе с тем, по словам юриста, в определении рассматривалась ситуация, связанная с клиентом – физическим лицом, и все, изложенное выше, применимо именно к физическому лицу как действительно слабой стороне правоотношений. «Тем не менее вопросы остаются. Станет ли это общим подходом, или сказанное распространится только на граждан? А если срок пропустила организация-клиент с целым штатом юристов, будет ли подход суда аналогичным? Что если клиент – физическое лицо, но адвокат? Должен ли это учитывать суд в каждом конкретном случае отдельно? Ответов на поставленные вопросы из определения не следует», – заметил эксперт.
Он также назвал верной позицию ВС об отказе считать пресекательным срок заявления возражений в отношении отказа во включении требований в реестр кредитной организации ее клиентом: «Пресекательный срок означает, что по его истечении существование субъективного права прекращается, а лицо, ранее им обладавшее, полностью утрачивает свое право. Едва ли можно согласиться с судами нижестоящих инстанций, которые усмотрели в праве на заявление возражений в 10-дневный срок с момента получения отказа преклюзивный характер. Само по себе истечение указанного срока не означает, что клиент банка-должника утрачивает свои права требования к нему, они не испаряются в никуда, а продолжают существовать».
Эксперт поддержал ссылку на п. 16 Постановления Пленума ВС РФ № 21, которым предусмотрена возможность для лица, пропустившего срок заявления возражений в суд, восстановить его с учетом оценки судом уважительности причин несвоевременного обращения. «Полагаю, что такая оценка должна производиться с оглядкой на то, что клиент (в том случае, если он физлицо) банка-должника является слабой стороной в спорных правоотношениях. Возможно, когда ВС РФ говорил о том, что клиент – слабая сторона, он, в том числе, имел в виду необходимость снижения стандарта доказывания уважительности причин пропуска срока обращения. Например, незнание клиентом банка-должника точного срока заявления возражений с момента получения отказа конкурсного управляющего с учетом иных обстоятельств должно быть простительно. Неразрешенные ВС РФ вопросы придется решать нижестоящим судам самостоятельно, а кредиторам – клиентам банков нужно набраться терпения до момента формирования единообразной судебной практики», – подытожил Вячеслав Бирклей.
Адвокат, партнер АБ «Павел Хлюстов и Партнеры» Яна Чернобель положительно оценила определение. «Экономколлегия четко выразила позицию о том, что срок подачи возражений на отказ конкурсного управляющего банка включить требования в реестр не имеет пресекательного характера. Это значит, что пропуск такого срока не прекращает материально-правовые требования лица и, как следствие, обязывает суды рассматривать вопрос об обоснованности заявления по существу. Более того, Верховный Суд встал на сторону клиентов банка и в отношении порядка разрешения вопроса об уважительности причин пропуска срока. Вне общего принципа состязательности на суды возложена обязанность самостоятельно поднимать вопрос о причинах пропуска срока, даже если о них не было указано самим заявителем», – отметила она.
По словам эксперта, в 2018 г. в рамках банкротства ПАО «Нота-Банк» на разрешение Экономколлегии ВС уже передавался аналогичный вопрос. «Тогда ВС РФ отметил, что пропуск срока подачи возражений может являться основанием для включения требований "за реестр", но не влечет полный отказ в установлении требования (Определение ВС РФ от 27 апреля 2018 г. №305-ЭС17-2344(12) по делу №А40-232020/2015). Однако правовая позиция не получила должной популяризации среди нижестоящих инстанций и, в частности, практика Московского округа шла по противоположному пути. Вновь высказанная Верховным Судом правовая позиция позволит скорректировать судебную практику по такого рода делам», – убеждена Яна Чернобель.
Комментарии экспертов юридической фирмы INTELLECT >>
Похожие материалы
