*Данный материал старше трёх лет. Вы можете уточнить у автора степень его актуальности.
Злоупотребление на 100 миллиардов!
Хроника судебного заседания в Федеральном арбитражном суде Западно-Сибирского округа 23 апреля 2013 года.
Некоторое время назад я комментировал очень интересное дело – корпоративный спор акционеров компании BP, который вылился в удовлетворенный арбитражным судом первой инстанции иск о взыскании убытков в размере более 100 млрд рублей (решение от 06 августа 2012 года по делу №А70-7811/2011). Мой комментарий больше касался тактики юристов ответчиков (см. здесь), по существу дело очень компетентно обсуждалось в блоге Артема Карапетова (см. здесь).
Далее ситуация по делу развивалась следующим образом: решение арбитражного суда, естественно, было обжаловано в апелляционном порядке, как ответчиками и третьими лицами, так и физ. лицами – членами Совета Директоров (по неизвестной причине не привлеченными к участию в деле арбитражным судом первой инстанции). Омская апелляция провела несколько заседаний (см. здесь), в ходе апелляционного рассмотрения дела противоборствующие стороны «помирились» по причине того, что долю BP в ТНК-BP выкупила «Роснефть».
Соответственно, Восьмой арбитражный апелляционный суд принял отказ скромного инженера-электрика из Тюмени Андрея Прохорова от иска на 100 млрд рублей и постановлением от 28 января 2013 года решение арбитражного суда первой инстанции отменил, производство по данному делу прекратил.
Против принятия отказа от иска не возразил ни один из ответчиков, также с ним согласились физ. лица – члены Совета Директоров ОАО «ТНК-ВР Холдинг» (хотя и апелляционный суд их формально к участию в деле не привлек).
Возражения против принятия отказа истца от иска были заявлены только третьим лицом - ОАО «НК «Роснефть», по мнению представителей компании «принятием отказа будут нарушены права ОАО «НК «Роснефть», поскольку исковые требования были изначально необоснованны». В силу чего представители третьего лица настаивали на том, что дело нужно рассмотреть по существу, решение отменить и в удовлетворении иска отказать.
Однако, апелляционный суд указал, что ОАО «НК «Роснефть» не представило доказательств того, что принятием отказа от иска нарушаются нормы законодательства и какие-либо права ОАО «НК «Роснефть», и принял отказ истца от иска.
Это постановление (о принятии отказа от иска, отмене решения арбитражного суда и прекращении производства по делу) и было обжаловано «Роснефтью» в кассационном порядке в Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа.
Собственно 23 апреля 2013 года я (фактически случайно) присутствовал при рассмотрении этой кассационной жалобы в ФАС ЗСО, в течение полутора часов получая удовольствие от этого действа.
Процесс приятно обманул мои ожидания, до самого конца заседания я думал, что оспаривание принятия судом отказа истца от иска в наших судах перспективы не имеет и является мероприятием быстрым и формальным. Особенно с учетом того, что позиция кассатора представлялась мне (да и сейчас представляется, откровенно говоря) достаточно сомнительной.
Однако в течение полутора часов (в кассационном суде!) бесспорно компетентными юристами (судом и представителями ЛУД) обсуждались интереснейшие вопросы: соотношение злоупотребления материальным и процессуальным правами и их ограничение, санкции за злоупотребление правом, реализация принципа диспозитивности в арбитражном процессе и т.д.
По существу ОАО «НК «Роснефть» настаивало, что апелляционный суд не вправе был принимать отказ от иска применительно к ст.49 АПК РФ, поскольку такой отказ противоречит закону, а именно – ст.10 ГК РФ.
Дело в том, что и предъявление иска, и его поддержание в суде, и отказ от него расцениваются компанией «Роснефть» как злоупотребление правом со стороны истца. Причем, отвечая на вопрос суда, кассатор прямо указал, что он говорит о нарушении материального права (ст.10 ГК РФ), а не процессуального (ст.41 АПК РФ), речь идет о злоупотреблении акционером права на защиту (ст.6 ФЗ об АО). Далее, по логике представителя «Роснефти», санкцией для истца за допущенные злоупотребления должен быть отказ от принятия его отказа от иска, что позволит при рассмотрении дела по существу установить заведомую необоснованность требований г-на Прохорова для целей возможных исков о возмещении убытков.
Позиция заявителя жалобы представляется мне, как минимум, противоречивой: если подача иска и поддержание требований в суде являются недобросовестными, то отказ от иска фактически представляет собой добровольное прекращение нарушения (недобросовестных действий) истца. Соответственно, такое действие должно приниматься и одобряться судом и ЛУД.
Представитель истца и представители ответчиков привели и другие аргументы, показавшиеся мне убедительными.
Во-первых, санкция за злоупотребление правом (процессуальным) определена ст.111 АПК РФ (возложение судебных расходов), и ввести новые санкции можно только законом. Отказ от принятия отказа от иска закон в качестве такой санкции не предусматривает.
Во-вторых, отказав истцу в праве на отказ от иска, суд фактически заставит истца поддерживать иск – против его воли, участвуя в рассмотрении дела по существу. Чего истец явно в сложившейся ситуации не желает. Сомнительно, что право истца на судебную защиту может таким образом трансформироваться в обязанность.
В-третьих, ссылка представителя компании «Роснефть» применительно к ст.49 АПК РФ на нарушение именно закона (ст.10 ГК РФ), а не каких-либо охраняемых прав и интересов, не освобождает заявителя жалобы от обязанности указать, какие права и законные интересы нарушены отказом истца от иска. Поскольку диспозиция ст.10 ГК РФ (само понятие злоупотребление правом как действий с целью причинить вред правам какого-либо лица) предполагает, что для применения ст.10 ГК РФ чье-либо право или интерес так или иначе должны затрагиваться (нарушителем). В смысле, что не бывает злоупотребления правом без нарушения (причинения вреда) чьему-либо праву. Однако ОАО «НК «Роснефть» доказательств нарушения каких-либо своих прав и законных интересов не представило.
И, в-четвертых, для ЛУД последствия отказа истца от иска и последствия отказа истцу в иске, по существу, эквивалентны: суд не признает нарушение прав истца, и на ответчиков какие-либо обязанности не возлагаются. Поэтому по существу для ответчиков и третьих лиц отказ истца от иска позволяет достичь тех же процессуальных целей, что и отказ судом в удовлетворении иска.
Этим аргументам представитель ОАО «НК «Роснефть» смог противопоставить только свою принципиальную позицию о том, что арбитражный суд в подобной ситуации (при наличии недобросовестных действий истца) должен обеспечить не только рассмотрение и (формальное) разрешение конкретного спора, но и устранить возможность подобных недобросовестных действий в целом, установив недобросовестность истца и даже, в какой-то степени, внеся вклад в формирование арбитражной практики.
Последним аргументом кассатор, на мой взгляд, вступает на зыбкую почву. В судебном заседании представитель ОАО «НК «Роснефть» открыто обвинил истца в использовании судебной системы (путем предъявления заведомо необоснованного иска, представляющего собой злоупотребление правом) в недобросовестных целях. Однако требование к суду определенным образом оценить обстоятельства дела, установить недобросовестность истца или факт злоупотребления правом – это, на мой взгляд, такое же некорректное использование судебной системы для своих субъективных целей, не связанных с отправлением правосудия.
Однако 23 апреля 2013 года Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 28 января 2013 года отменил и направил соответствующий вопрос (о принятии отказа истца от иска) на новое рассмотрение в Омск.
Соответственно, точка в этом интереснейшем корпоративном деле будет поставлена еще не скоро.
Пост в блоге Романа Речкина на портале Zakon.Ru
Похожие материалы
