*Данный материал старше трёх лет. Вы можете уточнить у автора степень его актуальности.
К оправданию компенсации морального вреда
Заметка в блоге Александра Латыева, ИНТЕЛЛЕКТ-С, на сайте Zakon.Ru.
Артем Карапетов в конце прошлого года поставил вопрос о размерах компенсации морального вреда, точнее, о том, почему они у нас в стране столь мизерны и сами выглядят как издевательство над потерпевшими, причинение им новых нравственных страданий (см. блог).
Поскольку к появлению того обсуждения я тоже имею некоторое отношение, то посчитал необходимым тоже поразмышлять об этом и поразмышлять вот в каком ключе, может быть, даже противоречащем моему собственному изначальному возмущению присужденной в конкретном деле мизерной компенсацией: одной из причин (первой по порядку) столь мизерных взысканий Артем Георгиевич справедливо называет отсутствие в нашем прежнем - советском - праве института компенсации морального вреда, коль скоро нравственные страдания в советском обществе не считалось возможным переложить на деньги.
(Собственно говоря, стоит заметить, что оттуда же, наверное, происходит и столь широко воспринятое отечественной практикой деликтного права сверхжесткое отношение к пострадавшему по принципу «спасибо, что живой»: потерпевший от нарушения ни в коем разе не должен обогатиться за счет нарушителя, а потому он должен доказать суду, что причиненный ему ущерб вот именно такой и не дай бог попросить больше... То, что за счет этого в выигрыше оказывается единственный действительно недобросовестный участник всего отношения - нарушитель - мало кого волнует, что бы там ни было написано в вот уже более 10 лет действующем абз.2 п.2 ст.15 ГК и специально для непонятливых повторено два года назад в п.4 ст.1 ГК).
Впрочем, я отвлекся. Вот в данном конкретном вопросе о моральном вреде я, честно говоря, не вижу особого логического порока в советском воззрении. И действительно, что есть моральный вред - пережитые гражданином физические и (или) нравственные страдания, как его определяет наш действующий закон. Можно ли его компенсировать, т.е., как обычный имущественный ущерб, предоставить благо, заменяющее пережитые страдания? Или, может, возможно «отпереживать» их обратно? Стереть из памяти - за те же деньги? Думаю, нет, ничего не получится, однажды пережитое уже навсегда останется с тем, кто его пережил и даже при наличии технической возможности вряд ли кто-то согласится стереть из памяти что-то пережитое (не буду говорить за жертв преступлений, но когда однажды - много лет назад в юности - мне предложили под гипнозом стереть несчастные любовные переживания, я отказался, в конце концов пережитое нами нас же и формирует).
Помню, еще в студенческие времена на кружке по гражданскому праву спорил с преподавателем во время обсуждения доклада одной студентки, излагавшей концепцию компенсации морального вреда Эрделевского, спорил с преподавателем, которая, настолько же, как и я, не разделяла концепцию твердых тарифов за компенсацию морального вреда (и совершенно справедливо вспоминала древнеримский анекдот о некоем гражданине, раздававшем пощечины прохожим, следом за которым шел раб и раздавал деньги, соответствующие штрафу за iniuria из 12 таблиц), но при этом утверждала, что моральный вред может быть компенсирован и оценен, например, покупкой потерпевшему телевизора или отправкой его на курорт за счет нарушителя... Не знаю, как новый телевизор может смягчить боль утраты даже не близкого человека, но и даже хотя бы какого-то собственного органа (ног, например), а потому категорически не согласен с самой возможностью компенсации морального вреда, понимаемой в том же экономическом, равновесном смысле, что и возмещение вреда имущественного.
Но тогда возникает необходимость оправдать существование компенсации морального вреда, если собственно говоря компенсационная функция ею выполнена быть не может. И, если действительно отбросить в сторону стремление нажиться за счет собственной беды, то единственным достойным уважения мотивом, требующим уплаты нарушителем некоей дополнительной суммы, никак не связанной с имущественным ущербом, может быть лишь жажда мести. И уж коль скоро старый добрый талион давно уже не в моде, частные композиции также были дискредетированы теми самыми римлянами из лабеоновских анекдотов, единственным орудием такой частной мести остается возмещение морального вреда.
Но если мы исходим из видения компенсации морального вреда как социально приемлемой формы частной мести. то из этого должны следовать ряд выводов:
- Размер компенсации должен определяться не с точки зрения потерпевшего, а с точки зрения того, утрата какой суммы денег причинит нарушителю те же неудобства, что причинено нарушением потерпевшему (ведь все-таки «зуб за зуб», а не «2 за 1»). А значит, здесь логично отталкиваться от финансового состояния нарушителя, «исходя из цены ботинок подсудимого», как говорят американцы. Ведь богач, чтобы пострадать так же (а мстящий ведь жаждет именно страданий нарушителя, жаль, он не может причинить их физически, так пусть хоть пострадает от потери денег), как и бедняк, должен будет заплатить значительно больше.
- Если компенсация морального вреда - это месть, то она совершенно неуместна тогда, когда нарушение было совершено невиновно. Да, владелец источника повышенной опасности должен возмещать ущерб, причиненный этим источником, но можно ли ему мстить, если он причинил ущерб невиновно или - более того - прикладывал все усилия, чтобы избежать ущерба? Полагаю, нет, нельзя, и здесь уже полностью расхожусь с действующим законодательством, которое признает возможность возмещения морального вреда при невиновном нарушении.
- Наконец, если компенсация морального вреда призвана удовлетворить чувство праведной мести, то уместна ли она, когда месть осуществляется более прямым способом - ущемлением личных неимущественных прав самого нарушителя (свободы, жизни, наконец)? Я говорю о тех случаях, когда государство берет на себя дело мести, применяя орудие уголовного преследование. В этом случае оно говорит потерпевшему, отставляя его в сторону: «Мне отмщение и Азъ воздамъ». Ведь предполагается, что санкция уголовного закона является эквивалентным наказанием за соответствующее нарушение. И из этого последнего вывода следует еще ряд следствий:
3.1. оказывается, что вообще, компенсация морального вреда по своей конструкции ближе к уголовному деликтному праву, чем к гражданскому,
3.2. а в случае отсутствия уголовного преследования, чтобы избежать того самого пресловутого обогащения потерпевшего на собственном горе, не следует ли суммы компенсации морального вреда не отдавать потерпевшему, а перечислять на благотворительность (этот вариант, правда, вступит в противоречие с другим следствием, которое пойдет под следующим пунктом),
3.3. уголовное право, помимо функции справедливого воздаяния, преследует еще и цели частной и общей превенции. В случае с моральным вредом это особенно ярко видно на примере американских потребительских процессов: ведь почему в американском ресторане отравиться почти невозможно? Да потому, что любой владелец ресторана знает, что, случись такое, он пойдет по миру из-за миллионных сумм морального вреда, которые, не моргнув глазом, взыщет с него американский суд. То же относится ко всем иным случаям. Несколько отвлекаясь от основного вопроса, можно заметить, что механизм частного преследования через такое взыскание огромных сумм оказывается куда эффективнее традиционного у нас в стране публичного контроля и привлечения к административной ответственности (а административная ответственность, по большому счету, ни что иное, как облегченная уголовная). Показательный пример: уже давно банкам сказали, что взимать плату за ведение ссудного счета нельзя. но они продолжают это делать. А почему - да потому, что в суд пойдет один из ста, а на остальных заработают. Штраф несоизмеримо меньше и как результат - экономика голосует за нарушение прав потребителей. В системе действенного взыскания больших сумм морального вреда за нарушение прав потребителей, во-первых, желающих пойти в суд было бы больше (больше выиграешь), а, во-вторых, само по себе взыскание было бы более чувствительным и побудило бы к соблюдению-таки этих самых прав потребителей. Поэтому в целях уменьшения случаев нарушения, наверное, стоит пренебречь возможностью обогащения (п.3.2.) в пользу более эффективной превенции (п.3.3),
3.4. стоит помнить также и о том, что государство, используя уголовное право, имеет широкий арсенал средств смягчения наказания - от учета смягчающих обстоятельств и до амнистии и помилования. Пожалуйста - может не преследовать нарушителя, но утолит ли это жажду мести потерпевшего? Виталий Калоев уже дал отрицательный ответ на этот вопрос. И если в очевидных случаях амнистии, сделки со следствием, помилования и т.п. можно оставить за потерпевшим право на частное преследование путем взыскания морального вреда за неотстраданное нарушение, то как быть тогда, когда потерпевший просто считает наказание недостаточным?
3.5. а решать этот вопрос можно, видимо, только путем допущения в гражданском процессе для дел о компенсации морального вреда судя присяжных. Как раз дело для них. Они и решат, достаточно ли пострадает нарушитель от уголовного преследования или нет. Ну и естественно, если уголовного преследования не было вовсе (ведь далеко не всегда то же самое нарушение прав потребителей является преступлением), то именно им, как представителям народа и его мнения, а не чиновникам-судьям следует определять размер подлежащего возмещению морального вреда.
Источник: Zakon.RU
Похожие материалы
