*Данный материал старше трёх лет. Вы можете уточнить у автора степень его актуальности.
Ради общества
Судебное решение, которое изменит фарминдустрию.
08.06.2018 | ПРАВО.RU | Алексей Малаховский
В конце позапрошлого года ФАС анонсировала новую законодательную инициативу – в некоторых случаях отбирать у иностранных фармкомпаний исключительное право на производство препаратов. Такой документ еще не принят, зато судебная власть сделала серьезный шаг в этом направлении. Суд впервые предоставил российскому предприятию принудительную лицензию на производство аналога западного лекарства. Почему так произошло и к чему приведет – разбирались вместе с экспертами.
Наш комментарий:
Максим Лабзин, ИНТЕЛЛЕКТ-С, специально для портала ПРАВО.RU:
Если изобретение не используется или недостаточно используется и это значительно уменьшает предложение товаров или услуг на рынке, то через суд можно получить принудительную лицензию на такую технологию, рассказывает старший партнер Группы правовых компаний ИНТЕЛЛЕКТ-С Максим Лабзин. При этом суд определяет условия выдачи лицензии – по сути, формирует проект договора, говорит юрист. К сожалению, до сих пор подобный инструмент ограничения монополии не работал в России, констатирует эксперт.
Хотя на федеральном уровне вопрос принудительного лицензирования поднимался еще в феврале 2016 года. Тогда президент компании «Фармасинтез» Викрам Пуния обратился с соответствующей идеей к Владимиру Путину. Осенью того же года ФАС предложила лишать фармкомпании права на эксклюзивное производство и продажу запатентованных лекарств, если те по экономическим или политическим причинам отказались поставлять эти препараты в Россию. То есть государство смогло бы передавать право на производство и поставку социально важных медикаментов всем, кто в этом окажется заинтересован. Такие поправки ведомство запланировали внести в Гражданский кодекс и закон «О защите конкуренции». В настоящее время законопроект еще дорабатывается.
Битва за препарат
А пока российские фармкомпании сами добиваются получения принудительных лицензий на патенты западных производителей в судебном порядке. Летом 2016 года организация «Натива» зарегистрировала в российском госреестре лекарств «Леналидомид-натив» – аналог западного препарата «Ревлимид», который является противоопухолевым иммуномодулятором. Его применяют для лечения проказы, туберкулеза, СПИДа и множественной миеломы.
Это не понравилось патентообладателю «Ревлимида» – американской фармкомпании Celgene. Весной 2017 года фирма из США обратилась с иском к «Нативе» в Арбитражный суд Московской области. Заявитель потребовал запретить ответчику производить и продавать свой леналидомид, а партии выпущенного препарата – уничтожить. Однако уже в декабре того же года американцы отозвали иск (дело №А41-22139/2017).
Параллельно «Натива» и ее бывший совладелец Олег Михайлов (ему принадлежит патент на «Леналидомид-натив») инициировали другой процесс. Соистцы попросили АСГМ принудительно лицензировать западный медикамент, чтобы получить возможность беспрепятственно производить и продавать отечественный аналог. Заявители указывали на то, что российский леналидомид является зависимым изобретением американского оригинала и значительно дешевле иностранного лекарства. И 1 июня первая инстанция постановила удовлетворить требования Михайлова.
На момент подачи иска «Натива» являлась исключительным лицензиатом (пользователем) патента экс-владельца организации и применяла его во время производства препаратов с леналидомидом. А с февраля 2018 года права по патенту передаются от Михайлова к российской фармкомпании. И принудительную лицензию при таком раскладе получит именно «Натива», которой при производстве «Леналидомид-натив» придется перечислять Celgene обязательные платежи. Размер лицензионных сумм станет известен после публикации мотивировочной части решения.
Что нужно было доказать ответчику
Если патентообладатель не докажет, что неиспользование или недостаточное использование им изобретения обусловлено уважительными причинами, суд решает предоставить принудительную лицензию. Суммарный размер платежей за такой документ должен быть установлен в решении суда не ниже цены лицензии, определяемой при сравнимых обстоятельствах.
Источник: Ст. 1362 ГК («Принудительная лицензия на изобретение,
полезную модель или промышленный образец»)
Эксперты Право.ru: «Если решение устоит, то изменит не только фарминдустрию»
Юрий Яхин, руководитель группы практики интеллектуальной собственности и товарных знаков «Пепеляев Групп», замечает, что принудительные лицензии – это исключительная вещь, которая должна выдаваться крайне редко и только в очень специфических обстоятельствах. Закон указывает, что зависимое изобретение истца для получения такой лицензии должно представлять собой важное техническое достижение по сравнению с технологией ответчика и иметь существенные экономические преимущества, обращает внимание эксперт. При этом новая разработка должна быть очень значимой, поскольку просто достижение дает основание получить патент на зависимое изобретение, объясняет юрист: «А здесь требуется нечто большее».
«Само по себе обращение в суд за принудительной лицензией – хороший знак. Это означает, что в России наконец-то появился надлежащий истец для такого требования, а именно производитель, который понимает, зачем это нужно, и способный использовать полученные по такой лицензии права», – считает Анатолий Семенов, омбудсмен в сфере интеллектуальной собственности.
Яхин рассказывает, что принудительные лицензии для использования лекарств на внутреннем рынке являются очень редкой вещью в мировой практике: «Обычно они требуются для поставок медикаментов в страны третьего мира, которые не способны самостоятельно обеспечивать себя препаратами или закупать их по цене патентообладателя».
Старший партнер ИНТЕЛЛЕКТ-С Максим Лабзин добавляет, что ему до сих пор неизвестно ни одного подобного решения суда. Поэтому юрист надеется, что такой судебной практики (положительной для истцов) будет все больше: «Это соответствует общественным интересам, особенно в сфере таких социально значимых товаров, как фармацевтика».
Обсуждаемый акт дает перспективы многим компаниям выйти из «серой» части рынка и начать законное производство лекарств, считает Анастасия Сковпень, юрист Lidings. По ее мнению, если рассматриваемое решение «устоит», то оно будет прецедентом не только для фарминдустрии, но и для сельского хозяйства, а также наукоемких отраслей экономики. «В рамках этого дела интересно, как истец доказал «неиспользование или недостаточное использование» ответчиком изобретения, –говорит Анастасия. – В идеале под таким понятием подразумевается искусственное создание дефицита товара на рынке. Чтобы подтвердить это, потребовались бы колоссальные усилия по исследованию рынка лекарственных препаратов. Однако в рамках сложившейся политики борьбы с иностранными производителями «недостаточность» может пониматься как небольшой объем продукции на рынке, который может быть обусловлен высокозатратностью производства».
Вместе с тем пока непонятно, как суд определит размер лицензионного платежа и условия выплат в этом случае, отмечает Сергей Зуйков, генеральный директор компании «Зуйков и партнеры». Он поясняет, что в мире фармацевтики подобные платежи довольно большие: «Суммы могут достигать 50–70% розничной цены, таким образом правообладатели пытаются ограничивать лицензии». Так что с интересом ждем мотивировки решения, резюмирует эксперт.
Комментарии экспертов Группы правовых компаний ИНТЕЛЛЕКТ-С >>
Похожие материалы
